– Я чувствую, как сам превращаюсь в дерьмо… Полковник, вы все сумасшедшие?
– Так точно. Каково мне, а? И, учтите, вышестоящие покушались на Карамышева три раза. Но он у нас заговоренный, да и стреляет с любого положения наповал.
– Вы к чему это?
– А к тому, что Карамышев – идиот высшей пробы, такого поискать. Или уважайте, или чтите субординацию и оставьте Дмитрия в покое. Сами тут, без вас, разберемся!
– Не ожидал… Ничего подобного не ожидал. Какое у вас отделение, седьмое?
– Так точно. Число 7, как известно, приносит неудачу всем, кто на него с не совсем чистыми замыслами нарывается.
– Полковник, а не слишком смелое заявление?
– Вас волнует дело или разборки по поводу моих заявлений?
– Наш Комитет волнует все! Карамышева через час – в мой кабинет. Вот вы, полковник Гринев, и дали волю зарвавшемуся капитану.
Бабулю отвез на место событий, и та указала на размазанное коровье дерьмо и невдалеке окропленную кровью траву. Он уже не сомневался, что старушка говорит правду, а эксперты установят собачью кровь. Судя по рассказу перепуганной старушки – это был огромный собарь неизвестной породы, с ногами дога и мордой бульдога. Гибрид? Вот это и зацепило, судя по раздолбанному коттеджу, весьма крутого Алка. А потом он весь в кровищи, если верить сводкам, увел полицейский Стег, который тут же обнаружили у подъезда дома с таинственной квартирой.
– Он собачку – ногой, – шептала старушка, – она, как блоха, прыгнула… а зубы как у аллигатора. И как вспыхнуло, и собачка даже не дернулась, затихла.
– А потом?
– Сынок, да я как на исповеди: бритоголовый мужик побежал и около ручейка начал головой ялозиться и глотать дерьмо… Во! – перекрестилась. – Не веришь?
– Верю. Я теперь во что угодно поверю. Садитесь, отвезу вас домой.
В отделении ждали амбалы от генерала Максимова. Вышколенные, в белых рубашках при галстучках.
– Нет, – покачал отрицательно головой, – я не буду сотрудничать с вашим генералом.
Мордовороты даже бровью не повели. Известили тут же вышестоящее начальство.
– Стой и жди! – перекрыли коридор.
– В сторону! – выхватил пистолет. – Я вам кто, преступник или уже бомж?
– Ну, псих, – отступили, – тебя же сгноят после этого.
Мобильная связь – великое достижение, уже через десять минут брызгал слюной и крыл свою жизнь и жизнь 7-го отделения яростным матом генерал-майор полиции Комков.
– Приказываю лично… (мать, мать, мать!) под конвоем к генералу Максимову. Сдать оружие (трижды мать, молокосос). Я те поугрожаю! Кокарды топтать (мать!) – это свою судьбу, петушок, под копыто, под копыто…
Доставили. Без пистолета, но с прощальным взглядом полковника Гринева.
– Ваше задание выполнено, – лихо козырнул. – Есть результат, Натка просила передать лично: вы не в состоянии даже разбодяжить те технологии, которые она вам доставила, не ей, жительнице Даарии, быть у вас на побегушках. Натку вам больше никогда не видать, как своих ослиных ушей без зеркала.
– Ну, это уж слишком… – привстал генерал. – Вон из рядов правопорядка!
– Только и мечтаю… Но верните оружие. Оно именное, не вы мне его торжественно вручали, и не вам отбирать.
– Да ты, сопляк, совсем зарвался. – Но изящный пистолет, явно не «пээмовского» производства, генерал в руки взял, зашевелил губами… – Министр внутренних дел?…
Натка тревожно заходила из угла в угол.
– Алк, что-то не так с Карамышевым… Тревожно мне. Он чувствует себя человеком, как равный среди равных, а это в его окружении чревато. Дима влип, жалко его.
