Поглядели, но недолго. Карамышев спал почти двое суток, за это время даже гипсовую пластину наложили на ключицу и временно примотали руку к корпусу. Проснулся товарищ майор, огляделся, попросил воды…
– Сейчас я свеженькой, – обрадовалась медсестричка. Выбежала, вошла с графинчиком, а товарища майора и след простыл.
А произошло вот что. Он по-прежнему мыслил себя капитаном милиции – не позорились бы с этой полицией, – в полудреме мысли сгущались в мрачный комок: рептоиды явятся и сюда, палить в них – разнести госпиталь с людом в пух и прах. Уничтожить «луч», как?
Хапнул рукой под матрац – и не надеялся нащупать Наткин лучемет. Но нащупал. И молкни. Проглоти капельку яда с оскала рептоида, зачинателя многих «народных» реформ. Бежать! На какой-никакой пустырь и, когда чешуйчатое кодло скажет: «Отдай, ты недостоин», палить до скончания заряда, а потом из «вальтера» пустить себе пулю в висок. Ага, его «именной» наверняка лежит в сейфе генерала Максимова. И ведь сегодня явится, и начнутся разборки по полной. Убедить комиссию не удастся, лишь нарвешься на полиграф и психиатров. Хотя, если всадить заряд в стену высочайшего кабинета, – поверят. Схоронят «луч» в сверх… и еще раз в сверхсейфе, а тебя, Димон, завалят в подозрительной катастрофе, чтобы ты унес все государственные тайны в могилу. Нет, нет! Сейчас модно всучить в кофе канцероген – онкология, ничего не поделаешь, бич времени. А еще лучше мазнуть по кофейной чашечке полонием…
Драконы «лучом» не воспользуются – разит, долго изучать будут. А наша «наука» и рада бы тоже изучить, да ума не хватит. У них только ума хватило убрать из таблицы Менделеева элемент эфира. Эфир – лженаука, тупым и слепым эфир не требуется. А «ДАР» росса Алка – мистика, вредная фантазия, так как мистика – это же вред один, да и только.
Поразмыслив, перевел делитель на минимум. Минимумом импульса не убьешь, но как-то будет влиять? Вот и первое «научное» испытание – направил на спеца у двери. Мужик замер истуканом. Хорошо-то как… «Девкам козыряй» – произнес не думая. Спец, нежно положив автомат на пол, закозырял каждому шевелению белого халата, даже издалека.
«Нормально-о, – поразился, – это я так где угодно проложу себе дорогу. Банкиры-ростовщики, посторонись… Можно их теперь обобрать до ниточки. Жаль, что ты, Карамышев, честный мент». Шел по госпитальному коридору, прокладывая себе дорогу «мирным» лучиком, и ничему уже не удивлялся. На улице осветил водилу у приличного «внедорогача», войдя во вкус, небрежно так: «Отвали, кредитозаемщик». Тот и отвалил… Соседу в ухо. «Эй, а ключи?!» – возмутился. Тот выложил ключи от внедорожника и от квартиры, еще и адрес сказал. «Карамышев, ты честный мент», – напомнил себе, но как-то уже со смутными сомнениями. Ну, заяц, по званию генерал, погоди!
Катил неизвестно куда, кабина просторная, я от бабушки ушел, а я от дедушки… И кто прихватил колобка? Лиса… Черт, стражу дорог не понравилась его больничная пижама, да еще и рулит какой-то псих одной рукой. А вторая где, пустой рукав болтается.
– Документики! – радостно требует, даже не представился.
– Президента Обаму останавливать, – светанул лучиком, – так скоро и до нашего доберешься, а тот наличные в кармане не носит. Обаму убьют, но, пока он живой, командиру доложишь, что тебя обобрал амер, чернокожий, сорок четвертый и последний. Амерам не впервой, весь мир, бандюганы, обобрали.
