– Пошёл!
Сильно отталкиваюсь от борта и головой вперед ныряю в дверь самолёта. Чувствую, что переборщила с креном и лечу к земле вверх ногами. Но через мгновение стропы дергают меня вверх, с хлопком раскрывая парашют.
– Ириха! – кричит под наполненным парашютом переполняемый восторгом десантник, но я не вижу его – иду спиной вперёд.
Зато наблюдаю на кромке облаков ещё три парашюта, уходящих вниз. Опять я застряла на высоте? Вижу под ногами лес. Разворачиваюсь, осматриваюсь в стропах – Женя уже далеко внизу. Отработанным движением тяну вниз правые лямки, выходя из привычных мне восходящих потоков. И где я успеваю их найти? Приземляться позже всех – мой конёк. Вынырнула из невидимого воздушного течения, спускаюсь вниз, но всё равно – спиной вперед.
Разворачиваюсь на стропах, с усилием держу их. Всё равно иду боком! А высота стремительно падает! Отпускаю стропы, поворачиваюсь в другую сторону! Всё равно не получается дожать и развернуться лицом по ветру – только боком! Высоты уже не хватает! Принимаю положение к посадке, понимая, что встречу землю левым «бортом». Ветер, как назло, достаточно резкий! И нет возможности подтянуть задние стропы для снижения скорости падения – руки заняты!
Боком встречаю землю, падаю на колени, ветер клонит купол вперед – начинается протаскивание! Пытаюсь удержаться изо всех сил, но меня тащит огромный белоснежный парус из парашюта. Где тут нижние стропы? Не понять – они перехлёстнуты и стянуты в жгут! Подтягиваюсь на локтях, стараясь замедлить протаскивание, пытаюсь подняться. Вскакиваю и, соревнуясь в скорости с куполом, бегу с ним наперегонки. Я обогнала ветер! Стропы перестали натягиваться, парашют медленно опадает. Тяжело дышу.
«Семнадцатый!» – выдыхаю я свой счёт прыжков, и начинаю отстёгивать запаску.
Наконец появилась возможность достать телефон. На мои сообщения ответил только Лёха. Мрачные подробности шумят в моей голове. Два «двухсотых», два «трехсотых». Так и не поняла, как это произошло, и что именно случилось, но Дима – «трехсотый» – ранен. А Олег… Олега больше нет. Я сижу на ранце, держа пучок строп в кулаке – Женя распутывает узлы после неумелого полевого складывания парашюта «перворазниками» – и тихо, про себя, вою в душе. Мир вокруг – живой, реальный – уходит куда-то, расплывается, становится каким-то шумом. Я в оболочке со своим горем, со своей бедой. Парашютисты празднуют что-то, появляется ящик пива, все кричат, поздравляются… Но всё это где-то там, за стеной моего состояния, моего ступора, моего отчаяния…
Ребята, ну как же так? Дима, ты же мне сказал: «Мы столько раз возвращались, что привыкли к этому»…
Я прошу ребят уложить парашюты без меня, благо, стропы уже распутаны. Я бреду по полю в никуда. Какой-то провал во времени – и я уже в нашем кубрике. На ноутбуке светятся фотографии. Дима улыбается с них.
«Что с ним? – тоскливо ноет сердце, – как ранен?».
Нет ответа.
Оказывается, перемещаться по пространству можно легко и быстро!
Билет был куплен за 4 часа до старта. Быстро собрана сумка – на пару дней много ли нужно? – и вот поезд мчит меня в столицу. Утренняя Москва встретила тёплой погодой и хорошим настроением. Быстро решились гостиничные хлопоты, сброшен лишний багаж, принят душ, и я уже скачу по ступеням эскалатора.
Семь стремительных остановок – и я бегу к маршрутке. Недолгое жужжание мотора – и я уже стою возле КПП госпиталя. Мне выписывают пропуск, и я стучу каблучками навстречу высокому военному в глубоко надвинутом капюшоне. В первый миг не признала в худом лице черты Димы, но улыбка – всё такая же. Командир разведки сильно похудел, но по характеру совсем не изменился.
