Стройбат - страница 3

Наши парни быстро подошли к сидящим «химикам» и я, в очередной раз, восхитился умением товарища работать кулаками. Два молниеносных удара сидящим ближе к краю мужикам, смели их на пол вместе со столом. Вилюс, увидев мою кричащую рожу, схватил земляка за руку, что-то сказал ему по литовски и оба двинулись на выход. Сначала было тихо, но скоро задвигались стулья и мы, быстро спускаясь вниз по лестнице, услышали топот шагов за спиной. Выскочив на тёмную улицу мы развернулись и снимая ремни встали в строй к ребятам, которые уже выстроились шеренгой лицом к столовой. Дверь с грохотом распахнулась и оттуда, толкаясь и мешая друг другу, стали вываливаться фигуры в темном, тут же попадая под удары солдатских ремней, рук и ног. Несколько минут и человек шесть – семь уже лежало на грязной земле, слегка прихваченной октябрьским морозцем: двое смогли как-то проскочить под ударами и резко рванули в темнуту, а ещё трое прижались спинами к стене здания и пытались отбиваться. Снова хлопнула дверь, оттуда появилась высокая мужская фигура, и вдруг раздался громкий хриплый голос:

– ша, вояки, закончили кипишь! – и я вдруг увидел как у него в руке блеснуло лезвие ножа. Быстро двинувшись влево, и оказавшись напротив, я сжал намотанный на руку ремень, и молча смотрел на него. Мужику было хорошо за сорок, высокий, худощавый и уверенный в себе:

– Что за дела, служивые? какие нам предъявы? – опять прозвучал его голос.

– к тебе – никаких, а вот те ваши дружки уже своё получили. Они, сволочи, нашего парня по беспределу избили – ответил я, показывая на Вилюса. В это время из той же двери появилась Светлана – старшая смены столовой, и увидев картину побоища, закричала на нас:

– вы что тут устроили? комендантский взвод вызывать что ли? – Светочка, никого не надо, всё в норме, непонятку закрыли – сказал ей мужик

– все уже расходятся – и, отодвинувшись от двери, пропустил нескольких вышедших гражданских, добавив:

– проходите граждане, всё в порядке! Потом, глянув на лежащих на земле зачинщиков драки, сказал стоявшей рядом с ним троице:

– опять Серый с Петриком накосячили, ведь предупреждал их, что солдаты тут не вэвэшники, а стройбат. Ладно, разберёмся! – и добавил, посмотрев на меня:

– Сатисфакция получена? Думаю вопрос закрыли? Расходимся давай, пока все проблем не огребли. Уводи своих начальник, а мы тут сами разберёмся. Меня, если что, Вороном кличут: какие – то ещё вопросы будут – скажи любому из наших, мне передадут. Я, неожиданно оказавшись за командира, повернулся к своим и махнул рукой: – уходим! Все развернулись и быстро рванули к своему цеху.

До конца смены оставалось часа три, мы с Лёхой зашли к мастеру, извинились за получасовую задержку ребят и, договорившись, что отработаем на следующей неделе, оставив кого-нибудь с первой смены во вторую – пошли работать. Закончив смену, без происшествий добрались до автобуса, где прапорщик Харченко сверился со списком и отправил нас в часть.

Уже по прибытию в роту, все собрались в классе, где я рассказал дежурному сержанту Сашке Дробышевскому, про нашу драку, а уже намазанный йодом и заклееный пластырем, сидевший рядом Вилюс, взял в руки лежащую на столе гитару и, посмотрев на забытый кем – то с репетиции листок, с улыбкой оглядел нашу компанию, и вдруг заиграл… гимн Советского Союза. Ребята смеясь, запели первый куплет, а потом закатились от хохота. Я тоже смеялся, глядя на участников сегодняшней битвы: четверых литовцев Вилюса Виршулиса, Пятраса Пятрошуса, Ричардаса Вилькявичуса, Юргиса Прошкявичуса, маленького грузина Мурмана Шайнидзе, младше нас призывом на полгода, которого все звали Мишкой, а старшина, как-то на построении сказал, что зря он за солью с гор спустился, не попал бы тогда в армию. На украинца, родом с маленького городка под Черниговом – Гриню, по фамилии Дубина, уже женатого и хваткого мужичка. На латыша Яниса Калныньша, отслужившего всего полгода, но без раздумий рванувшего с нами. Смотрел на своего лучшего друга Лёху Листова – из архангельской деревеньки, стоящей на берегу реки Мезени, впадающей в Белое море. На коренного питерца Толика Матвеева, по кличке Туник, от слова «тунеядец», которым нарёк его наш старшина прапорщик Таргонский, когда на вопрос, где он трудился перед армией? – тот ответил, что почти год отдыхал дожидаясь призыва. Смотрел на остальных парней у которых в глазах ещё мелькало возбуждение и адреналин. Но тут в класс снова зашел сержант Сашка Дробышевский, и сказал :