Он резко пошёл маме навстречу и, обхватив её обеими руками, перекрыл возможность наносить удары.
– Мам! Ты что? – прокричал он разъярённой женщине, чтобы как-то привести её в чувство. – Не надо! Перестань! Объясни! Зачем? Почему?
Рыдающая мама попыталась вырваться из объятий сына, но это у неё не получилось. Он крепко держал её обеими руками. Почувствовав, что сил бороться у неё больше нет, она разрыдалась и, в бессилии опустив руки, уронила голову Лёньке на грудь.
– Зачем? Почему? А тогда скажи мне, почему ты пьянствуешь? – уже причитала она. – Зачем ты ходишь и бродишь где-то ночами? Тебе что? Дома плохо, что ли? Разве я не делаю всё, чтобы ты почувствовал себя дома? Разве тебе здесь не рады? Почему ты стал такой чёрствый и жестокий? – И она залилась горькими слезами.
А что мог ответить Лёнька на её слова? Она была во всём права. Он зарвался и обнаглел. Действительно, он, кроме себя любимого, вокруг ничего не замечал и делал только то, что считал для себя необходимым.
Если раньше, перед отъездом на учёбу, он помогал маме во всём по дому, следил за братьями, то теперь он и палец о палец не ударил по возвращении домой.
Проснувшись утром и поев, он даже не мыл за собой посуду, не говоря уже о том, чтобы убрать за собой постель и навести порядок в комнате.
На улице он почувствовал эйфорию вседозволенности и вседоступности, поэтому не имел никакого желания подчиняться домашним правилам. Ему так надоела годовая муштра в училище, поэтому он всеми способами старался избавиться от порядков и условностей, которые ограничивали его свободу.
Мама, поняв, что сын не выпустит её из рук, подняла на него голову и сдавленным от рыданий голосом тихо попросила:
– Отпусти меня. Мне же больно.
Лёнька разжал руки, и мама, резко развернувшись, пошла из комнаты, но в дверях остановилась, обернулась и ещё подсевшим от рыданий голосом, но уже твёрдо произнесла:
– Вот сегодня папа приедет, я ему всё расскажу. Пусть он решает, что с тобой делать. У меня сил бороться с тобой больше нет. И поверь мне, я ему распишу все твои похождения, – уже жёстко закончила она и ушла к себе в комнату.
У Лёньки сразу ёкнуло под ложечкой. Вот этого он хотел меньше всего.
Папа для Лёньки был непререкаемым авторитетом. Он всегда слушался его советов, когда они часто с ним беседовали. Сейчас же, после года учёбы, таких задушевных бесед ещё не было. Лёнька хотел обо всём поговорить с папой, но тот за то время, как Лёнька приехал, только одну ночь провёл дома, а остальное время находился на севере области на многочисленных приисках. Он хотел поделиться мыслями и планами с папой, но у того не хватало времени, так он был занят работой.
И сегодня, когда папа должен был приехать, Лёнька хотел поговорить с ним о многих проблемах, тревожащих его. Но он никак не мог представить себе, что их беседа начнётся с разборов его похождений.
Нет, Лёнька не боялся папы, но когда он услышал обещание мамы, что она всё расскажет папе, ему стало нестерпимо стыдно оттого, что все папины надежды на сына провалились и он не оправдал его доверия.
Что все его успехи и достижения, которых он добился за этот первый год учёбы, пойдут насмарку только из-за того, что он так нагло и нахально повёл себя дома, а особенно перед мамой.
От стыда и таких переживаний он не знал, куда себя деть. Ему захотелось куда-то скрыться, провалиться. Поэтому, наскоро одевшись, он ушёл в конец огорода и залез на бывший сеновал, где в своё время хранил сено для кроликов.
