– Какую азбуку?
– «Азбуку Маркса». Когда-то капитан Оболенский достал деду азбуку, по которой дед изучал русские буквы. В беседе с дедом капитан говорил: «Вот, как ты по этой книге изучаешь русские буквы, так и мы, большевики, по этим книгам изучаем марксизм». Дед их назвал «Азбуками Маркса» и полагал, что там написана конкретная программа действий. Когда убедился, что жизнь пошла не по тому руслу, о котором мечтали истинные коммунисты-большевики, он надеялся и был уверен, что кто-нибудь напишет новую азбуку, где забота о трудовом народе будет краеугольным камнем нового общества.
– И ты теперь ждешь, пока появится новая «Азбука Маркса», или собираешься сам писать?
– К сожалению, я не философ и даже не политик, я технарь, не хочу влезать не в свое дело, а то бы написал такую «азбуку», руководствуясь которой, всех наших новоиспеченных миллиардеров расстреляли бы без суда и следствия.
– Попробуй, тебе народ памятник поставит.
– На Лубянке? Потом придут другие и расстреляют этот памятник из крупнокалиберной пушки. Нет уж, дружище, пусть лучше поставят мне памятник на тридцатом километре Горьковского шоссе, где находится кладбище нашего района. Ну ладно, друг Антонов из чертовой дюжины, не унывай! А «Азбуку Маркса» напишет, обязательно напишет кто-нибудь. Когда первый блин получается комом, не перестают их печь, а мажут сковороду получше, разогревают посильнее, словом, находят оптимальный режим выпечки.
Антонов пожал руку водителя и вышел из машины.
– Еще раз большое спасибо, большевистский внук. Ты мне задал задачу со своей «Азбукой Маркса».
– Ну, бывай здоров!
– Бывай!
Водитель завел машину и уехал.
* * *
Вот заходит Павел Семенович домой. В коридоре тихо переобувается. Услыхав шорох, в коридор выходит Антонина.
– Павел? – удивляется она. – Ты что так рано покинул этот корпоративный сабантуй?
– Сабантуй не состоялся. Деловые партнеры не соизволили прийти.
– А что же так?
– У господ неотложные дела.
– Жалко, что не знали. Был здесь один твой студент, он срочно уезжает куда-то отдыхать, на какие-то острова, он назвал, я забыла. Говорит, он целый день на кафедре ждал, не дождавшись, решил зайти домой. Надо было какой-то зачет по теории машин и механизмов срочно сдать, не хочет с «хвостом» остаться. Там, на кухне, на столе оставил зачетку. Очень просил поставить зачет.
Павел Антонович вошел на кухню, подошел к столу, где лежала зачетка студента, взял зачетку и прочел фамилию:
– Кагулия Автандил.
И вдруг из зачетки выползла стодолларовая купюра. Павел Семенович берет ее и подходит к жене.
– А это что такое, взятка?
– Он говорил: «Пусть господин Антонов не считает это взяткой. Я на всякий случай хочу предотвратить непредвиденные ситуации: вдруг у него в авторучке кончилась паста, возле вашего дома нет киосков, он должен брать машину, поискать киоск, купить стержень. Я оставлю деньги на все расходы», – с ухмылкой оправдывалась Антонина. – Честное слово, я даже не смотрела, какие он оставил деньги. Говорил: «Если останется сдача, господин Антонов потом вернет».
Павел Семенович со злом бросает зачетку и деньги на стол и уходит в комнату.
– Я пошел спать!
– Так рано? А ужинать не будешь?
– Я по горло сыт сегодня.
* * *
Сокольнический парк Москвы. Недалеко от главного входа на скамейке сидит студенческий товарищ Павла Антонова, водитель «четверки». Рядом стоит мальчик лет четырех, видимо, внук. Дед разворачивает обертку «чупа-чупса» и дает внуку.
