– Часть охотской флотилии. Хотят побережье патрулировать.
– Сложно их военными судами назвать-то.
– А других нам государь не прислал, – Гуревич развел руки в стороны. – Как говорится, чем богаты… Орудия какие-никакие поставили. Солдат разместим. Против военного корабля не устоят, а против пиратов вполне.
– А чего отряд не отправите остров прочесать?
– Людей мало. Не так давно отправляли. Никого не нашли. Только замаскированное костровище.
– Были, но ушли?
– Получается, что так.
– Могу чем-то помочь?
– Не! Сами справимся.
В воротах показался Невельской и прямо на ходу громко заговорил:
– Простите, Роман Сильвестрович, что прерываю вашу беседу. Казимир Илларионович, дадите мне еще служивых в сопровождение?
– Семерых, как вы просили, не могу, а троих дам, – ответил Гуревич подошедшему путешественнику. – Да и зачем вам лишние едоки в экспедиции?
– Ну, и на том спасибо, – поблагодарил Геннадий Иванович.
Быстрым шагом к ним подошел Сергей.
– За вами не угонишься, – весело проговорил он, обращаясь в Невельскому.
– А! Казимир Илларионович, позвольте вам представить нашего попутчика и моего приятеля, – показал рукой Геннадий Иванович, – Сергей Петрович Лисицин.
Он с улыбкой начал было:
– Рад знаком… – узнал своего бывшего противника по дуэли и будто поперхнулся, – …ству.
Улыбка мгновенно исчезла с его лица. И оно стало серым, каменным.
Гуревич посмотрел на Сергея с нескрываемым презрением.
– Да, мы знакомы. Верно, корнет? Или вас можно назвать Сударь Благие Намерения? – отчеканил каждое слово бывший полковой адъютант.
Сергей не ответил, только смотрел с вызовом в глаза своему бывшему полковому адъютанту.
Гуревич, конечно, не самый приятный человеком на свете, но в ситуации с Михаилом, участником и пострадавшим в которой был Сергей, он все же защищал свою честь. Однако нерастраченный юношеский максимализм не давал возможности правильно оценить ситуацию. Да и Гуревич был недоволен, что истинный виновник ускользнул от него из-за этого хлыща. А теперь еще вынужден тратить свои годы в этом захолустье. Так они стояли напротив молча, с ненавистью и презрением глядя друг на друга.
Увидев все это, Роговский подхватил Невельского под руку, отвел в сторону и шепнул:
– Геннадий Иванович, надо спасать положение. Они оба здесь оказались из-за дуэли, на которой стрелялись.
В это момент Гуревич прервал молчание:
– Вижу, вы оправились, сударь?
– Вашими молитвами и велением судьбы, – с сарказмом ответил Сергей.
– Полноте, – в тон ему продолжал нынешний комендант Лазарева. – Я не ваша матушка, чтобы молиться. А если бы даже и молился, то за упокой вашего развратного братца, Сударь Благие Намерения.
– Матушка моя померла давно. Вам не надо поминать ее всуе. А в остальном… Желаете повторить? – с вызовом спросил Сергей.
– Насчет матушки простите. А насчет повторить – не время. Но память у меня долгая, не сомневайтесь, – холодно произнес Гуревич.
Вернувшийся с Роговским Невельской заговорил, будто ничего не произошло:
– Господа… Господа, простите, что прерываю, однако время не ждет.
Далее он обратился непосредственно к Гуревичу:
– Так мы договорились насчет сопровождения?
Роговский подошел к Сергею и нарочито громко заговорил:
– Не откажите в любезности. У меня есть копия португальской лоции акватории Хоккайдо. Не поможете ли разобраться?
Не понимая, зачем капитан обратился к нему, Сергей начал было нерешительно:
