– Кто там? – спросил я не без достоинства.
– Милиция, – ответили из-за двери.
– А чем же вы докажете?
– А вам видны мои документы?
Глазок я вешал сам, поэтому увидеть в него нельзя было ничего.
– Тогда вот вам моя фамилия, и позвоните в РУВД.
В РУВД мне поклялись, что гость говорит чистую правду.
Милиционер отказался от кофейку и даже от последних анекдотов из ЖЖ. Он начал расспрашивать меня, где я был днем. На счастье, у меня была справка от доктора. Днем меня дома не было. Потом он начал необоснованно, на мой взгляд, интересоваться старушкой снизу, которая жаловалась на нас, что мы летом перегнали к ней мышей, и она гоняет их ночью такой палкой, которую специально завела и там держит.
Кривя лицо, я сказал, что так себе соседка. Вредная.
– Убили соседку-то, – сказал следователь. – По голове. И что же нехорошее вы о ней знаете?
И тут я все понял! я увидел, что он глядит на мою заклеенную бровь!
Следователь криво усмехнулся.
– Нет! – закричал я, прижимая руки к груди. – Нет, нет, нет! Вот же, у меня есть справка! Там сказано, где я был днем!…
– А кто же был здесь днем? – прищурился тот.
Взгляд мой упад на стремянку, мешавшую мне ходить туда и сюда.
– Тесть, – шепнул я. – Здесь был мой тесть.
– А как его зовут?
– А так-то.
– И где же он сейчас?
– А не знаю, – я пятился, безумные мысли роились в моем сознании.
– Он-то с утра ее и нашел, – со значением молвил милиционер.
– Телефончик, его телефончик, – засуетился я. – У него синий баклажан-москвич.
– Ну, спасибо, – гости встали и пошли к выходу.
– Арестуйте его! – заорал я им в спины. – Задержите его!…
Ответом мне был дьявольский хохот, но не без понимания.
…Сейчас все дома, на кухне идет допрос, тесть рисует тело, мне мешают пить кофе.
Когда Писатель Пишет, домочадцы передвигаются на цыпочках и молча приносят ему чай.
Софья Андреевна уже запаслась пачкой бумаги и присела в углу, готовая стенографировать. А если ее заменяет Наталья Николаевна, которой наплевать на литературу, то Наталья Николаевна уезжает на блядки, чтобы не мешать.
Это идиллические картины.
Действительность грубее.
Только что я сочинял замысловатую рецензию. И вдруг тонкое словесное кружево порвалось, и девственность литературного процесса погибла под натиском машинно-тракторной елды. Жена попросила меня удалиться и села искать какую-то нужную вещь по заказу тестя. В Интернете. И вот уже литературный портал сменился сайтом «Автозаправки».
Сам тесть с видом новогоднего орангутанга похаживает во дворе, подметает щеточкой автомобиль системы «баклажан». Чинно беседует с дворником, которому так интересно, что он даже перестал сгребать снег.
О чем бы таком рассказать?
Чтобы отвлечься.
Все какие-то винно-водочные темы лезут в голову, хотя в голове нету ни грамма. Эту последнюю приписку вы как хотите понимайте.
Жил да был человек по прозвищу Акула. Покидая Афганистан, он сумел вывезти – уж не знаю, под двухсотым или трехсотым номером груза – триста литров спирта.
Наверное, груз был все-таки «триста».
Дело было в ноябре, и сели пить. Уже на Родине. Сели в доме и пили, а баба бегала за закуской.
Итак, с ноября.
До июля.
Непонимание пришло, когда вышли зачем-то на улицу, одетые по-ноябрьски.
