В понедельник утром канистры не было. Ни тридцати тонн, ни тридцати граммов.
Как? Как?!
На выходные все было опечатано.
Локомотива нет. Не предусмотрен.
Да к тому же – количество. Тридцать тонн!
ИСКАЛИ НЕДЕЛЮ. Везде. В подвалах. На чердаках. Под землей. В небесах. Пока не нашли.
Пока не поймали на проходной несуна, который и нес-то себе на ужин маленькую канистрочку.
Что же было?
А был штабель досок, за углом, на каких-то задворках империи.
Итак, мы получаем: 30 тонн спирта плюс 12 тонн платформы толкали вручную. Штабель немножко разобрали, повынимали оттуда лишние доски, изнутри. И в штабель закатили спирт.
Токари выточили кран попроще и ввернули, так что стало: закрыл – открыл. Без крана там было никак не попить, какие-то инженерные помехи.
Подсчитали убытки: осталось 10—12 тонн.
Заря новой жизни: первичная инициация
Во всем уместно обнаружить плюс.
Поскольку документы на развод уже подготовлены, жена открыла мне высокую истину и возвела на очередную ступень посвящения. Я был инициирован в операторы стиральной машины.
Теперь, вообразите, я в состоянии ею пользоваться, и в настоящий момент она стирает мой носок.
Машина немецкая и делает это безропотно, со смирением тирольской коровы. Кроме того, мне объяснили, что возможны стиральные порошки для цветного и белого белья. Но самое сверхъестественное заключалось в том, что не всякое цветное белье является таковым. А вот разницу от меня скрыли. Очевидно, мне предстоит еще один, заключительный этап.
Пока что я тупо держу в одной руке ярко-красные штаны, а в другой – полосатое кухонное полотенце. Я пытаюсь проникнуть в их микроструктуру и увидеть астральное различие, но взор затуманивается, а разум пятится.
Только что в универмаге я сделал открытие: для всякого самопознания и самосознания нужно пить чай.
Долго стоял и рассматривал чай «Алексей».
Все замечательные качества Алексея перечислялись ниже мелким шрифтом. И они, разумеется, передаются каждому, кто выпьет этот чай, особенно Алексею.
Рядом стояли ничуть не худшие Борисы и Николаи, но в каждом была своя положительная изюминка.
А вот на лицо они были все одинаковые: Аполлоны. Классические древнегреческие.
Поэтому я не стал покупать чай.
Осознавать наличие в себе аполлонического начала, конечно, очень приятно, но я хотел бы, чтобы отразилось еще и дионисийское.
А иначе это розовая водица, а не самоуглубленный чай.
Поэтому самоуглубленные сорта чая с дионисийской составляющей продают в другом отделе.
В продовольственном магазине – конфликт.
Повод и суть: ливерная колбаса, если ее завернуть в целлофан, становится не такой зеленой. Или не такой белой. В общем, меняет цвет.
– Нет! мне в упаковке не надо! вон, вы этому дали…
Кивает на огромного деда в маленькой кепочке с микроскопическими подъемными ушами.
– Господи! Да я нарочно завернула заранее, чтобы легче было!…
– Нет! Не надо мне… Она вон цвета другая.
Продавщицы, между собой: «Побереги мозги, Света».
– Вот! Держите…
На весах – обнаженная колбаса. Без целлофана.
– Я же вижу, совсем другой цвет!
Одобренную колбасу заворачивают в целлофан, вручают.
– Ну не такая же она! Смотрите, цвет совершенно не тот! Вон, вы этому какую дали…
– Идите, идите! В чужих руках всегда толще!
Господи, господи.
Сновидениями я делюсь довольно редко, ибо это дело частное, но сегодня случилось очень показательное.
