Сухинские берега Байкала - страница 19

День клонился к исходу, с еще более усилившимся ветром. Вырывающийся из долины Баргузинской стремительно, третий день разгонял он волну штормовую высокую вдоль всего срединного Байкала, гулял привольно, беснуясь, остервенело и мощно над бескрайней необъятностью высокогорий прибрежных, таежных. Взметал и кружил Баргузин, целые столбы мелкопесчаной пыли взвихрено, гнул с легкостью стволы столетних деревьев, а то вырывал их беспощадно из земли с корнями на побережье Сухинском. Отворачиваясь то и дело, от ветровых дуновений слепящих песчаной пылью глаза, Александр продолжал:

– Что-то давненько перестал бывать…, отшатнулся, разуверился что ли, в идеях наших?

– Так ить, делов невпроворот, рыбалка близится, посевная была, да и домишко приобрел.

– Невпроворот говоришь…, так и у других не меньше, а посещают собрания прилежно.

– Ну, дело ето вольное, посещать, али нет – нахмурившись, потупился глазами Обросев.

– Сегодня собираемся, значит можно считать, не придешь? – скривился в ухмылке ссыльный.

– Не вишь чо ли, как убайкался с етим паршивым заборишком – вспылил вдруг Антип – обсказал же те…, не буду значиться седни, что ето ишо, за такая обязательность!

Глядя, как тоскливо-стонущее раскачиваются в задах огорода все еще не вырубленные им полностью вековые лиственницы, Антип, пожалел, что так нехорошо, невоздержанно резко ответил Мокеенцеву, и хотел, было догнать Александра извиниться, как вдруг переиначил и еще более зло и напористо подступился к завершению заплотного ремонта.

Вечернее небо утратило уже полно всю чистоту утренней голубизны безукоризненной. Медленно затянулось оно высотно вначале тонко-перистой облачностью, и стремительно та, сгущаясь в полуденной стороне, засинела, клубясь там кучеряво, тягостно и свинцово перед наступлением темноты, обещая разразиться грозой и пройтись над Сухой со всей очевидностью, ливневым дождепадом. Вслушиваясь все еще в далекое и слабое громовое то громыхание, Антип подумал «Вот ежели гроза ета не абы как прогрохочет, а хорошо польет землицу, то все растущее на ней, неприглядно захиревшее от засухи, обязательно зазеленеет хорошо по новому, так и грядущая революция, безо всякого сумления в корне изменит жизнь трудового народа. И тогда борец за свободу простого люда Мокеенцев, не иначе как спросит меня, а где ж ты был, когда мы настоящие революционеры двигали ее к свершению».

Стояла кромешно непроглядная ночная темнота, беззвездное небо затянуто плотными тучами, стелющимися низко над землей. Дул по-прежнему сильно пронзающий ветер, но уже круто сменившийся на юго-западный и стонущее его завывание сливалось с шумно-гулким рокотом штормового моря, все чаще перебиваемое усиливающимися раскатами

грома после синеватых сполохов приближающейся грозы. Засиделись далеко за полночь, деревня уже давно спала, Антип возвращался домой осторожно вышагивающей ножной ощупью по бережной улице, примыкавшей к речке Топка с северо-востока. Впереди едва различимо маячил кустистый силуэт приречного тальника. Справа за стенисто темнеющим, ходившим ходуном от ветра мелкорослым кустарником более отчетливо проглядывался песочное стелящийся морской берег. Стукнул глухо под ногами случайно задетый камень. Не доходя до первого переулка, Антип приостановился, сквозь буйствующий рев непогоды, уловил он чутким слухом, еще неопределенно, что кто-то настигает его сзади.