Сухинские берега Байкала - страница 43

Елена скинула с ног чарочки и, ощущая босыми ногами, невероятное блаженство от соприкосновения с земною твердью, почувствовала, как боль мучительных страданий начала постепенно покидать ее истерзанную душу. Струящиеся волны прогретого за день воздуха ласковой негой тепла касались ее оголенных икр, а ступни приятно холодила парниковая сырость обильно переувлажненной от минувших дождей земли. Возле бревенчатого забора, наглухо окаймляющего с улицы придомовую ограду Бабтиных, где жердевая изгородь стыкуется с ним, в молодых, свежо зеленеющих травах, сумрачно, желтовато маячило множество одуванчиков. Елена поднялась, и мягко ступая босыми ногами по приятно-нежной зелени, приблизилась и склонилась над ними. От цветов исходил едва уловимый, с примесью легкой горечи, медово-травяной запах. Она нарвала их, и без всякой премудрой затейливости сплела венок а, возвратившись к скамье, водрузила его себе на голову.

Хлопнула калитка ворот и на улицу вышла свекровь, ее сестреницы и уселись рядом с Еленой. Заслышав песнопение, доносившееся с берега, Анна засветилась улыбкой:

– Эка чо бравенно-то го-ло-сят!

– Молодь…, имя чо не голосить…, а тут старость…, хвори разны долят – привычно ворчливо проскрипела Дарья. Но ее незамедлительно осекла Александра:

– Но, смотри ка…, беда уж как шипко-то ты остарела!

– Да будет вам, раскудахтались…, не ловчей ли, спеть и нам – урезонила сестриц Анна.

– Тажно Евдоху надо покликать – согласилась Дарья и обласкала глазами невестку – Вали Ленка живее, да зови-ка ее суды…, она-то уж бяду как бравенно вспеват.

Подоив коров и управившись с вечерними хлопотами по хозяйству, Евдокия, повечеряв, готовилась уже, было к сну. Несколько поупрямившись, она прихватила с собой балалайку и следом за Еленой вышла за ограду. Родственницы Дарьи, давно уже наслышаны были о семейной неурядице в доме Бабтиных и, глядя на посеревшее, заметно припухшее от слез лицо Елены, Анна, хитровато просияв лицом, запела сипловато-дрожащим голосом, ныне музыкально называемым меццо-сопрано, широко известную русскую песню, выводя, несколько занижено верхние звуки ее слов:

– Ах вы сени мои сени, сени новые мои,

Но молодым, более чистым, выразительно-красивым пением подхватила Елена в той же части звукового диапазона, и ее эффектно звучно поддержала Александра:

– Сени новые, кленовые, решетчатые!

К умелым и несбивчивым голосам Анны, Елены и Александры присоединилась низким контральто Евдокия. Старчески дребезжащей хрипотцой подхватила и Дарья:

– Вышла женушка краса, да за новые ворота,

мужа там она встречала, удалого молодца!

Особенно в этой заключительной строфе песенного четверостишья, еще более ниже, почти альтом выводила звуки, ударно-восклицающая Евдокия. А остальные певуньи, напрягши связки, вторили выше, разъединившись, как при хоровом исполнение, по голосам:

– Мужа там она встречала, ох…., да удалого молодца!

Спев эту не мудреную, но веселую и привлекательную в смысловом и словесном значение песню, певуньи смолкли, точно прислушивающиеся к такому же звучному пению песен на берегу. Но Дарья, как будто бы забыла на время про свою старость и недомогание, молодцевато подскочила с лавки и, раскинув широко руки, заходила по кругу, приплясывая и притопывая ногами, заголосивши частушкой:

– Меня бабку старую, завернули в тряпку.

Поливали день водой, чтобы стала молодой.

Выскочила на круг и Елена, и под заливистый аккомпанемент балалайки в руках Евдокии, ловко и замысловато проделав босыми ногами женские плясовые «Па», зачастила: