В первую очередь Илье было интересно узнать про родителей Нино: почему отец один, где мама? Нино рассказала ему обо всем как близкому человеку.
Николай Вахтангович женился на Тамаре, матери Нино, когда ему было уже тридцать, а будущей жене – двадцать. Николай был доволен своим браком, хотя сильно ревновал свою молодую красивую жену. Родился сын, родители были счастливы. В такой семье мальчик тоже рос счастливым. Все было прекрасно, жили весело, интересно, любили друг друга. Через три года появилась на свет долгожданная дочка, Нино. И тут, как снег на голову, у Ирмы возникли серьезные женские проблемы со здоровьем. Муж нашел хорошую клинику, талантливого врача, не жалел никаких денег – лишь бы жена была здорова и родила ему еще одного сына. Два ребенка – это не семья, богатство отца в его сыновьях – так испокон веков считалось в Грузии. Прошло еще три долгих года, когда леченье наконец принесло свои плоды. Тамара стала выздоравливать. Врачи сказали, что ей нужно месяца на два лечь в больницу, провести последние обследования, после чего можно ехать домой и в больницу уже не возвращаться. И главное, врачи сказали, что угрозы бесплодия нет. У Николая отлегло от сердца, к нему вернулись надежды, оптимизм, задор, молодость. Он отвез жену в больницу и стал готовиться к ее возвращению: затеял небольшой ремонт, обновил мебель в их спальне, купил новых комнатных цветов, навел порядок на участке. Он был счастлив: жизнь продолжается!
Однажды, приехав навестить супругу во внеурочное время – в больнице был тихий час, – он не стал ждать положенного времени посещения, уговорил дежурную медсестру, тихими шагами прошел по коридору, неслышно отворил дверь в палату и, затаив дыхание, чтобы не разбудить жену, тихо вошел. Около кровати, прислонившись к стене, стояла Тамара, а талантливый доктор, подпирая женщину к стене, впился в нее поцелуем, свободной рукой неистово облапывая ее грудь, плечи, талию. Она повторяла: «Не надо, не надо, что ты делаешь», но не отталкивала его. Николай на пару секунд остолбенел, потерял дар речи. Осознав происходящее, он рассвирепел, молча схватил доктора обеими руками за плечи и что было сил отшвырнул его к двери. Тот даже не успел понять, что произошло, от сильного удара и от неожиданности потерял сознание и осел на пол.
– Что ты сделал? Ты же убил его! – в ужасе прошептала Тамара.
Это потом она стала повторять: «Я не хотела этого, он зажал меня как в тиски. Я не могла даже пошевелиться». Он не верил ей: «Ты испугалась за него, значит, он тебе не безразличен. Была с ним на „ты”, значит, у вас все это уже давно. Ты даже не сопротивлялась!» – как гвозди, вбивал он железные аргументы в свою жертву. После каждой фразы женщина съеживалась, как от удара: «Да, я испугалась, но не за него, а за тебя! Я говорила ему „ты“, это так, но ты считаешь, что к скотине можно обращаться уважительно?! Не сопротивлялась!! Да я опомниться не успела!» – пыталась объясниться она. Бесполезно: гнев, обида, ревность парализовали рассудительность мужа, способность быть объективным. «Да, рано я вошел, ты бы ему все позволила!» – вбил он последний гвоздь и выскочил из палаты. На полу остался лежать никому уже не нужный букет белых хризантем.
Чтобы понять чувства мужчины, ставшего свидетелем такой сцены, нужно понимать, что девушку в Грузии воспитывают в традициях целомудренности. Считается непристойным для грузинской женщины, девушки даже засматриваться на мужчин, приличным может быть только взгляд сквозь человека. Грузинская женщина очень гордая. У каждой женщины предназначение быть женой и матерью, но у грузинок, как и у других кавказских народов, это заложено гораздо глубже. Семья всегда была самым святым для грузин.
