Следя за руками мастера, сооружающими из моего заунывного каре совершенно невообразимую красоту, я пыталась привести мысли в порядок. Увы, они сильно напоминали зыбучие пески и никак не желали выстраиваться в четкие цепочки. Я даже и не догадывалась, что в моей голове может образоваться такая мысленная каша. А началось это в тот момент, когда моя драгоценная, самая близкая на свете подруга вернулась со своего шпионского задания.
Поспешно плюхнувшись на соседнее сиденье, Ритка посмотрела на меня безумными глазами и приказала: «Гони!»
– А что случилось? – начала было я.
– Сматываемся, быстро! – взвизгнула она.
И я перепугалась, что в машине у Жаткина она нашла еще какой-нибудь труп. Судя по всему, она все-таки побывала в «Хонде», хотя знаменитого вишневого портфеля из крокодиловой кожи, за которым она туда ходила, у нее в руках не было, как впрочем и ежедневника. Ее душевное состояние оставляло желать лучшего: она облизывалась, нервно оглядывалась и косила в мою сторону лиловым глазом. Я решила не испытывать на прочность ее нервную систему и выяснять подробности, а нажала на газ. Ритка выбивала по коленкам барабанную дробь и странно вздрагивала.
– Погони нет, – доложила я.
– Вижу.
– А чего тогда трясешься?
– Есть с чего.
Ее уклончивость меня взбудоражила чрезвычайно. Но тут позвонил мой суженый, и мне пришлось сконцентрироваться усилием воли. Я нехотя призналась, что уже давно на ногах и успела переделать кучу дел. Он долго допрашивал меня, все ли у меня в порядке, словно почувствовал что-то. Я уверила, что все идет по плану, и что я уже забрала свое платье от швеи. Тут он напомнил, что регистрация у нас в три часа дня, и чтобы я не опаздывала. Я заверила любимого, что приеду непременно. Костик уточнил, что он сам заберет деда, Ритку и Громова. Я повторила, что все прекрасно помню и приеду самостоятельно на своей «корове» после парикмахерской. «Тогда я могу не волноваться!» – возвестил Костик и нежно попрощался. «Да, милый, волноваться совершенно незачем», – сказала я и отключилась.
– Я так поняла, что ему ты не собираешься обо всем этом докладывать? – хмуро поинтересовалась Маргоша.
Иногда у нее напрочь пропадало чувство такта.
– Пока нет, – не стала развивать я тему. – Ну а ты собираешься мне что-нибудь рассказать?
– Я тебе лучше покажу. Притормози вон там.
Я послушно притормозила. Ритка взглянула мне в лицо, словно желая убедиться, смогу ли я выдержать очередное потрясение. Я на всякий случай приняла непробиваемый вид.
– Вот, смотри, – сказала она и полезла к себе в лифчик, – это лежало у него в бардачке!
При виде ее находки мои мысли и стали зыбучими песками, потому что в ее руках показался бархатный мешочек, из которого она вытряхнула сверкающее бриллиантовое ожерелье. Я такое видела только в кино: машина, красивые женщины, бриллианты. Но в следующих кадрах объявлялись кровожадные бандиты с пушками, хитроумные полицейские с пушками, наемные убийцы с пушками и всем было плевать на красивых женщин. Бедняжек убивали, а бриллианты отнимали. В редких случаях чувство прекрасного было не чуждо благородным рыцарям, которые ценили красивых женщин больше стекляшек и, соответственно, приходили на помощь героиням. Но ни Костик, ни Громов не тянут на роль наших спасителей, так как у них нет пушек, бицепсов, навыков рукопашного боя и прочих атрибутов суперменов. От бывшего мужа Ритки тоже толку мало, а, как назло, вокруг нас нынче никаких других мужиков и не крутится, обеднели мы на рыцарей последнее время. Спастись самим при таком раскладе мне представлялось нереальным.
