– Думаешь, они настоящие? – наконец спросила я.
– Я же тебе не ювелирный оценщик, – обиделась Ритка. – Откуда я могу знать? Но выглядят вполне презентабельно.
Мы еще немного поглазели на украшение невиданной красоты. Даже на мой неискушенный взгляд колье это тянуло на несколько миллионов долларов, его даже в руках было страшно держать!
– Так, а теперь скажи, зачем ты их прихватила? – задала я мучивший меня вопрос, чувствуя, как у меня пересохло в горле.
– То есть, ты считаешь, что нужно было оставить эти драгоценности на плохо охраняемой стоянке?
От праведного негодования она даже заикаться начала. Я не на шутку испугалась необратимых изменений в организме подружки.
– Я считаю, что тебя не должна волновать сохранность этих цацек. И тут тебе не Краснодар, чтобы кидать бандитов и утаскивать из-под носа их имущество, враз головы лишишься!
– Ага, значит, как труп, так это нам, а как бриллианты, так другим уступать? Merde! Ты хоть понимаешь, сколько стоит такое ожерелье? Как я могла его бросить на произвол судьбы?
– Маргарита Алексеевна, что ж ты вытворяешь на старости лет? Совсем уже из ума выжила? Мало нам неприятностей с трупом, так теперь еще и это?! – задохнулась от возмущения ее бесшабашностью. – Тебе что, мама в детстве не объясняла, что брать чужое нехорошо? Особенно когда за это чужое тебе ручки-ножки повыдергивают.
Увы, мои слова, казалось, растворяются в пространстве, не достигая ее ушей. По лицу Ритки было ясно, что уговорить ее вернуть цацки на место, мне не удастся.
– Ты что, реально не понимаешь, что нам за них головы открутят, а потом только пожурят? Как ты без своей башки жить собираешься?
– Да, с чего ты взяла, что за ним будут охотиться бандиты? Разве твой Жаткин бандит?
– Бандит, – отрезала я. – И «Брут» и «Автопробег» – это только ширма, потому что в том виде, в каком они существуют, не прожили бы и пары месяцев. Но раз их кто-то создал, значит, это кому-то надо. И даже двух зарплат Жаткина на такое бы не хватило. Ясно тебе, дурья башка?
– Слушай, Ксюха, но ведь никто не знает, что он додумался такую вещь в машине оставить, скорее всего, решат, что колье присвоил убийца.
– Ох, не верю я в такую удачу! – покачала я головой. – Но, вот тут ты права, это действительно странно, как мог Жаткин такое богатство бросить у себя в автомобиле? Не такой он человек, чтобы забыть о бриллиантах в бардачке. А ну-ка, выкладывай, что тебе рассказал охранник?
Ритка, стараясь меня задобрить, постаралась чуть ли не дословно передать их разговор. Оказалось, что владелец «Хонды» приехал на стоянку глубокой ночью, охранник спокойненько спал и даже его не видел. Впускал машину и получал за стоянку деньги его друг, который поскандалил с женой и пришел к нему на ночевку. Да, нравы на этой стоянке подкупали простотой и непосредственностью – охранник спит, друг автомобили запускает. Очаровательно! Не клевала ребят жареная птичка в известные места… Но не в этом дело, насколько я смогла изучить Жаткина, он бы ни при каких обстоятельствах не оставил в машине целое состояние. Что же заставило этого перестраховщика так лопухнуться?
– Он был один, не спрашивала? – поинтересовалась я.
– Сказали один, – пожала плечами Ритка.
–Знаешь, что я думаю? Машину на стоянку ставил не Жаткин, иначе бы он забрал колье с собой! Это был – его убийца!
– Гениально! Только зачем ему так рисковать? Его могли бы запомнить. Почему он не бросил машину там, где ее оставил Жаткин?
