Осмелевший Евгений Александрович подскочил к спускающемуся командиру:
– Как вы изволите объясниться о произошедшем?
– Перед вами?
– Не только передо мной, но хотя бы перед читателями журнала или вот этими людьми! – Журналист махнул в сторону расползающейся толпы якутов. – Что я, по-вашему, должен написать в статье?
– Пишите ровно то, что увидели, голубчик.
На этом, не прощаясь, Игорь Матвеевич поманил своего помощника, после чего две фигуры начали быстро удаляться, срастаясь с дымкой позднего утра.
Солдаты спохватились снимать тело казнённого. Более внушительная группа принялась разбирать эшафот, складируя каждую дощечку по длине, после обматывая стороны толстой бечёвкой для сподручной транспортировки. Только Евгений с Алёшей стояли как вкопанные, не понимая, чего же тут такого произошло?
В попытке собрать хоть какой-то материал, горе-журналист кинулся к зазевавшейся местной даме, дабы прояснить пусть крошечные, но детали.
– Премного извиняюсь. Ей-богу, не смел бы тревожить вас, коль не было моё положение столь плачевным. Видите ли, я припоздал на событие, о котором следовало бы написать очень важную статью в большой журналец, и!.. В общем, не смог я с должным подходом организовать свой труд, ну вы поймите, такое стряслось! Беда с поездом, сами понимаете, машины могут ломаться, не то что мы, журналисты… – Тут Евгений самым нелепейшим образом посмеялся, после продолжив оправдываться в надежде, что кивающая всю его речь дама снизойдёт до положения и поможет закрыть многие пробелы…
Когда же он закончил, женщина спросила:
– Туох диэтиҥ?
А когда вместо ответа она увидела краснеющего от злобы приезжего, то тут же поспешно ретировалась в сторону своих удаляющихся соплеменников.
Евгений от всей души кинул наземь блокнот, начав втаптывать его в непослушный песок. Алёша же залился самым искренним смехом, иногда повторяя: «Туох диэтиҥ?»
***
Восемь дней спустя в московском ресторане «Яр», расположившемся по адресу: переулок Столешников, 66, в атмосфере табачного смога, звенящих посудин и непрерывного гама, праздновался уход на пенсию Игоря Матвеевича Правонравова.
Ввиду того, что официальная часть в воинском корпусе была закончена давеча утром, приглашенные успели нехило так заправиться, потеряв какую-либо нужду в собственной совести. Приятный казус застиг и самого виновника торжества, которого можно было разглядеть в южной части зала в компании верного помощника Петра и нескольких (близких по чину) товарищей, чьи описания никак не нужны этой истории.
Неподалёку от указанного стола тёрлось ещё одно знакомое лицо, на котором, правда, теперь имелась непривычно отросшая щетина, какая бывает у запойных людей, забывающих следить за своим внешним видом. Евгений Александрович, уже достаточно поддатый, стоял чуть ли не в экстремально диагональном положении, уперевшись на несущую колонну, и пристально наблюдал за Правонравовым, стараясь уловить каждое сказанное им слово.
Разумеется, Игорь Матвеевич знал о незваном госте, ведь он, будучи человеком всё ещё порядочным, отдал распоряжение пустить бывшего журналиста на закрытое застолье.
Пётр искоса поглядывал на бледного гостя, чувствуя себя в его присутствии, словно железо на сковороде. Не отводя взгляда от тунеядца, молодой человек обратился к бывшему командиру:
– Игорь Матвеевич, честное слово, этот убогий так и будет пилить наш столик взглядом? Мне мясо в горло не лезет.
