Кого это волнует?
Конечно, чекисты не посмели взяться за Власика всерьез. Свой! Начальник главного управления охраны МГБ СССР! Генерал-лейтенант! Доверенное лицо вождя!
Узнав, что Власика на допросе даже не били, он отчитал министра госбезопасности Семена Денисовича Игнатьева:
– Своих жалеете?
Распорядился:
– Снять белые перчатки и бить смертным боем.
Как же он был прав! Власик точно связался с американскими шпионами, перед которыми раскрыл святая святых − систему охраны вождя.
Вот результат!
Коренастый незнакомец в белой рубашке с расстегнутым воротником двигался по малой столовой неспешно и уверенно. Не так робко, как Маленков с Берией, а по-хозяйски.
Шарит по ящикам стола. Его стола! Ведет себя так, словно он у себя дома! Берет Его трубку. Вытаскивает коробку с Его табаком. Закуривает.
Да что же он себе позволяет?
От кого, интересно, он узнал, где что находится? Конечно, от подлеца Власика! Повесить того мало!
Но фигура, поворот головы, манера держать трубку казались ему странно знакомыми.
И вдруг понял: это же он сам!
Только молодой.
Очень молодой!
Каким был в семнадцатом году, когда все еще только начиналось.
Черноволосый и черноусый Сталин без стеснения распахнул платяной шкаф, вытащил полувоенный френч с отложным воротничком, в котором его привыкла видеть вся страна, надел его и, застегивая пуговицы, направился к зеркалу. Придирчиво осмотрел себя, расправил усы. И остался доволен. Слегка улыбнулся.
Пока Сталин смотрелся в зеркало, сцена, на которой разворачиваются описываемые события, осветилась и полностью переменилась.
За окнами разными голосами и не очень в лад распевали русскую «Марсельезу»:
На воров, на собак − на богатых!
Да на злого вампира-царя!
Бей, губи их, злодеев проклятых!
Засветись, лучшей жизни заря!
В скудно обставленной комнате с революционными плакатами на стенах стоял большой деревянный стол и несколько простых стульев. Стол был завален газетными подшивками. Молодой Сталин сидел с краю, курил трубку и с пером в руке правил верстку завтрашнего номера «Правды».
В коридоре, оживленно беседуя, появились Владимир Ильич Ленин, Надежда Константиновна Крупская, Яков Михайлович Свердлов, Лев Давидович Троцкий, Григорий Евсеевич Зиновьев, еще какие-то люди. Ленин с «Правдой» в руках вошел в комнату.
− Здравствуйте, Владимир Ильич. − Сталин широко улыбался. − Здорово, что зашли к нам, порадовали.
Ленин, судя по недовольному выражению его лица, отнюдь не был расположен кого-то радовать. Без предисловий пожаловался – по-свойски:
– Опять привели ко мне эту дуру, которая твердит, что она симпатизирует партии и желает помочь деньгами.
– А «Правде» нужны деньги, – заинтересованно напомнил Сталин.
− Денег-то она и не принесла, − отмахнулся Ленин. − Эта дура уже сидела у меня два часа, оторвала от работы, своими расспросами и разговорами довела до головной боли. Ушла и еще стала сетовать, что я был к ней невнимателен! Неужели она думала, что я за ней буду ухаживать? Ухажерством я занимался, когда был гимназистом, но на это теперь нет ни времени, ни охоты.
Сталин, двусмысленно улыбаясь, не согласился с вождем большевиков:
− Нам, мужчинам, плохо без женщин. У нас на Кавказе…
Ленин не без удивления посмотрел на него:
– О чем вы говорите? Решается судьба партии, революции, России, может быть, всего мира! А ваши мысли чем заняты?
И без перехода сообщил:
– Жалуются на вас, батенька.
