Он сдернул очки, и зеленое платье стало пятном. Мокрой футболкой стер крошки перхоти с линз. Снова нацепил очки, вытер мокрое лицо краем той же лиловой футболки. Глубоко вдохнул.
И двинулся вперед.
Хозяйка платья внимательно изучала куст. Просто смотрела – не фотографировала его, или себя на его фоне, не двигалась. Просто стояла и держалась за толстую ветку. Ветка пошатывалась, и хозяйка платья пошатывалась вместе с ней.
Что-то явно шло не так!
Гектор протянул руку к ее плечу. Отдернул. Протянул снова и быстро потыкал пальцами в ее плечо.
– Извините! – добавил он, и умолк.
Рука разжалась, и хозяйка зеленого платья отпустила куст. Медленно, всем телом, она повернулась, и Гектор впервые увидел ее целиком. В видениях была только спина. Теперь у платья появилось лицо – бледное, почти серое лицо, усеянное каплями пота, с рассеченной губой. Зеленая сумочка соскользнула с плеча, повалилась на землю, а следом за ней повалилась и ее хозяйка.
Гектор повалился вместе с ними, и зашиб голову. Красотка в зеленом платье, его личный подарок судьбы, сбила его с ног, и теперь лежала на нем. Но не в постели, а прямо на улице, причем в полной отключке.
– Извините! – повторил Гектор и спихнул с себя девичье тело.
Что-то точно шло совсем не так! И что теперь делать с этим подарком судьбы? Как его распаковывать?
Джип не сдвинулся с места. Никто не уехал на нем, никто не забрался внутрь. Он ждал всего нового, хотя и временного, владельца.
Чак подбросил кусок кирпича на ладони и еще раз прокрутил в голове детали видения. Старый пьяница в коричневой водолазке. Синий джип. Разбитая фара. Правая! Он замахнулся кирпичом.
Вот так! Осколки стекла посыпались на землю – все, как в видении. Теперь все правильно, и у синего джипа разбита фара. Чак отбросил кирпич, сел за руль и потянул рычаг ручного тормоза. Пора!
Он не выбирал маршрут и скорость. Просто ехал, и старался не думать. Вселенная знает, что должно случиться! И если джипу суждено встретить того старого пьяницу, то он встретит его, так или иначе. Джип спокойно двигался к магазину, где продавали лотерейные билеты и книгу с тощим волком на обложке.
– Судьба! – напомнил Чак самому себе. И отпустил руль.
Джип катил вперед, едва ли быстрее, чем движется пешеход. Ему предстояло сбить пьяницу с ног, а не размазать его по асфальту.
Дверь магазина открылась, и тот самый пьяница в коричневой водолазке вышел наружу. Он чуть пошатывался, сжимал бутылку в одной руке, и кусочек картона в другой.
Чак снова взялся за руль. Ему стоило бы свернуть и проехать мимо – так велят дорожные правила. Чак это знал, и старый пьяница это знал. Он стоял на усыхающем газоне, в стороне от пешеходного перехода, ждал, пока проедет джип, и бормотал что-то неприличное про заторможенного болвана, который едва тащится.
– Ну, давай, проезжай! Тормози или сворачивай, оболдуй! – заорал он.
Чак нажал на газ.
Джип рванулся вперед, и пьяница потерял свою бутылку. Удар бампера сбил его с ног. Пятница отлетел назад, с размаху сел на газон и опрокинулся навзничь.
Чак вдавил тормоз в пол. Вот и все! Теперь сопротивляться судьбе уже поздно. Выхода нет – он обречен быть богатым! Осталось только забрать билет и набить рюкзак деньгами.
Оставлять красотку валятся на газоне – последнее дело. Подхватить ее на руки, и отнести к себе домой, было бы куда романтичнее, но только герои кино могут шагать километры с красоткой на руках, через джунгли и болота. В реальной жизни Финик не надеялся прошагать так и десяток метров. Он подсунул руки ей под голову и колени, чуть приподнял.
