Второй вид составили разнообразные симпатические амины, усиливающие азотистые вещества организма, синтеза гормонов, витаминов: эфедрин, метилэфедрин, ибогаин, корамин и другие препараты.
Третий вид – стимуляторы центральной нервной системы: лентазол, никетамид и другие.
Четвёртый вид – это наркотические обезболивающие средства: морфий, героин, кодеин и другие.
Пятый вид – анаболические стероидные препараты: неробол, метандростенолон, ретаболил, эпитестерон, болдерон, феноболин, станозолол, тот самый станозолол, который не успел к Олимпийским играм в Сеуле вывести Бенджамин Джонсон – сильнейший спринтер своего времени, что повлекло за собой дисквалификацию на два года, тем самым сгубивший его тогда замечательную спортивную карьеру. Эти препараты пятого вида – анаболики повышают синтез белка в организме, увеличивая массу скелетной мускулатуры и мышечной силы.
Применение допинга продолжалось и после того, как в 1962 году МОК запретила их приём, а в 1967 году ввела антидопинговый контроль на Олимпийских играх, а в 1971 году создала службу допинг контроля на национальных и международных соревнованиях. В 1968 году на Олимпиаде в Мехико впервые был проведён выборочный допинг контроль.
С 1984 годы сторонники тайного применения допинга стали выходить за пределы этих пяти видов допинга. Так впервые пошёл в ход кровяной допинг – гемотрансфузия, когда перед турниром атлету длинных дистанционных видов спорта вливали кровь, что значительно повышало его выносливость. Но и это стали выявлять антидопинговые лаборатории.
Допинг и антидопинговый контроль, как два антагониста, две полярных стороны спорта. И с той и другой в ход пустили самую тяжёлую артиллерию, что и есть наука передовых достижений.
Антидопинговый контроль включил всю мощь своей артиллерии: идентификация и скрининг допингового вещества в биосреде, химико-токсикологический анализ – спектрофотометрия в инфракрасной и ультрафиолетовой зоне, масспектрометрия, хроматография и многое, многое другое. И самое главное – Медицинская комиссия МОК между соревнованиями стала выезжать в страны без предупреждения и брать допинг пробы у ведущих атлетов мира.
Ну, а ныне в начале XXI века, в первой половине XXI века заинтересовались генным допингом, таким вот феноменом «могучей мыши», «марафонской мыши», когда в лабораториях вывели сильных, выносливых мышей, намного опережающие функциональные возможности обычных мышей. Так что допинг с генетическим изменением организма, возможно, и ждёт своего часа.
Юные спортсмены слушали, затаив дыхание, что не заметили закат ярко багрового солнца за горизонт. С Байкала подуло прохладный ветерок, и некоторые мальчишки, девчонки побежали в комнаты, чтобы принести для всех крутки, в том числе и для меня, строго предупредив, чтобы я ничего не рассказывал в их отсутствие, на что я, конечно же, с радостью согласился. И вот принесены куртки, и нет дискомфорта от вечерней прохлады. И наша беседа, мой рассказ плавным истечением продолжили дальнейший ход, но конечно же, после рассказа о допинге меня для начала осыпали вопросами, из которых я выделил два вопроса, на которые решил ответить самым подробным образом.
«У меня такое ощущение, что без допинга никогда стать чемпионом мира», – такой вопрос задавал юный спортсмен по имени Бэлигто.
«Расскажите, пожалуйста, про генный допинг», – такое предложение выдвинула юная спортсменка по имени Алина.
