- Но Алисе здесь не место! – Настоятельница уже так привыкла к своей подопечной, что не хотела разлучаться с ней.
- Место жены рядом со своим мужем. – Уже привычным для аристократов, пренебрежительным тоном возразил и граф.
- Я не так выразилась, ваше сиятельство. Алисе не дадут здесь жизни. Это раньше она была выгодна вашей приемной матери. Но раз вы вернулись живым, графиня Хартман захочет выдать за вас свою дочь. Чтобы упрочить свое положение и обеспечить надёжное будущее своим дочерям.
Но настроение Аластэйра Алви Бедивир Хартман было необратимо испорчено:
- Сестра-настоятельница, вы думаете, я не в силах обеспечить безопасность своей жене?
Монахиня не хотела быть грубой, хотя бы из человеческого сострадания к человеку, получившему рану, защищая интересы их королевства.
- Ваше сиятельство, я знаю, что маги не церемонятся с женами. Вы с лёгкостью женитесь и разводитесь и, насколько я знаю историю, порой эти события происходят в один день. Что тогда останется Алисе?
- Это не тот случай. Я буду дорожить своей женой, как граф Зандер.
- Если вы, ваше сиятельство, хотите сказать, что у вас возникли чувства к моей подопечной, и вы обещаете оберегать ее и заботиться о ее нуждах, я не буду увозить ее вопреки вашему желанию. Хотя она давно хочет посвятить себя Господу и переписывать святые письмена. Но есть кое-что, о чем вам лучше узнать заранее... - Монахиня замолчала, чтобы подобрать подходящие выражения.
Вряд ли удастся смягчить смысл сказанного, но попытаться стоило.
- Сестра? - Чуть наклонился вперёд граф Хартман.
- Алиса не совсем здорова. - Набрав воздух в лёгкие, как для затяжного прыжка, выговорила настоятельница монастыря.
- Моя жена не показалась мне больной, только... чуть уставшей. - Аластэйру пришлось сглотнуть ком, вставший в горле, чтоб докончить фразу.
Он сам не мог понять, откуда взялся такой страх за человека, которого он сегодня увидел в первый раз. Если это и есть та "любовь мага", о которой написал величайший маг в истории королевства Лайтия, графу Хартман впервые в жизни было себя жаль. При этом он был настолько счастлив, только вспоминая Алису (в мыслях он уже произносил ее имя без ошибки), что ради нее был готов на любые жертвы и лишения.
- Больна Алиса не физически, а душевно. - Пояснила настоятельница. - Она раньше утверждала, что попала к нам из другого мира. И мечтала вернуться к матери, брату и, как она выражалась, бывшему парню. Я пыталась аккуратно, беседами и молитвами, излечить ее. И со мной она давно не обсуждала этих болезненных фантазий. Но в монастыре часто срывала работы в поле и других местах, рассказывая сестрам всевозможные бредни.
- Например. - И Аластэйру вспомнились слова своей жены о возвращении ее в другой мир. Она же хотела, чтоб он дал слово, вернуть ее.
- Например, - монахиня стала неосознанно загибать пальцы, - однажды монахини собирали полосатых жуков с картофеля, а Алиса стала отвлекать их рассказом, что хорошо бы запустить в небо карету на четырех винтах, и с нее распылить отраву для жуков. Тогда бы их собирать не пришлось. В следующий раз, подметая полы, она откинула метлу и начала говорить о бочке с трубой, которая засасывает в себя пыль и мусор. Всю работы по уборке делает эта бочка, пока человек стоит рядом и нажимает кнопочки. Ещё она рассказывала об ящиках, которые сами стирают одежду и моют посуду.
Рассказывая, настоятельница припоминала все больше странных историй с Алисой.
