Убить злодейку ведь проще, чем ни в чём неповинную деву?
Да, мне почти удалось успокоить свою совесть. Никогда прежде я не убивал ни детей, ни женщин, даже находясь на службе в ордене Сынов Огнеликого. Но я собирался исполнить свой долг и раздобыть сердце последнего прямого потомка ледяных гигантов. Ради семьи, самого ценного, что у меня было, стоило отбросить муки совести и мысли о том, что правильно, а что нет.
Преодолев изнурительный путь в одиночку, побывав в логове Хальфа из Торы, я увидел… просто женщину.
Нет, даже девушку. Юную, одинокую, проданную близким другом её покойного отца. Он преподнёс мне её, как дорогой подарок. Даже в беспамятство погрузить озаботился, чтобы ничто не мешало моему замыслу. Видно, понравилось старику этьюрданское золото.
А его я принёс достаточно, с лихвой окупив добытую информацию и молчание.
Никогда прежде я так себя не презирал. Защитник страны превратился в убийцу, пусть и не по своей воле. Не свернуть с пути помогала лишь одна мысль – жизнь Фарданы Ангабельд спасёт мой род и весь Этьюрдан, потому что от моей семьи зависит его процветание. У неё есть то, чего нет у других. Да и в самом деле, что значит жизнь одного-единственного человека?
Всю дорогу до места силы, до этого проклятого Галаферра я думал лишь об этом. И когда она очнулась и попыталась выхватить из ножен мой кинжал, и когда опускал её тело на плиты полуразрушенного святилища.
Надо было убить её сразу же, видит Огнеликий! Надо было, но я не смог.
Она разглядывала меня с интересом, но в глазах – лёд. С первого взгляда я понял, что эта Фардана гордячка, каких поискать. Даже когда пыталась перекупить и соблазнить меня, во взгляде было лишь презрение.
Я хорошо знал женщин, все их уловки и ужимки. Мне нравилась раскованность южных красавиц, их распахнутые в восхищении глаза, кокетливый смех, миниатюрность с хрупкостью, как и пышность форм. Их густые тёмные локоны, пахнущие духами и пудрой, легкие одежды, плавные движения. Яркие птицы – они каждый день жили в предвкушении праздника, они любили меня, а я с удовольствием этим пользовался.
Эта же была вся не такая.
Кто-то мог назвать её красивой, но Фардана Ангабельд была совершенно не в моём вкусе. Высокая, как и все северянки, но при этом гибкая, как ивовый прут. С длинными стройными ногами, тонкой талией, которую не мог скрыть даже стёганый рестр. Белокожая, с волосами, кажущимися расплавленным серебром в ночном свете. С выразительными миндалевидными глазами – в темноте я не разглядел их цвет, но потом понял, что они напоминают небо перед грозой.
Нет, она мне совсем не понравилась.
Красота – холодная, бездушная, как остро заточенное лезвие. Глядя на неё, я отчётливо понимал – это и есть истинный потомок ледяных гигантов, древних властителей севера. Гордых, опасных, безжалостных. Тех, кто не побоялся бросить вызов Огнеликому богу.
А потом она заговорила. Голос у Фарданы Ангабельд оказался бархатным и сладким, как южное вино. В таком напитке легко спрятать отраву. Княжна совершенно не умела притворяться, пыталась казаться беззащитной и слабой, а сама только и думала, как перерезать мне глотку.
Но был один момент, когда она растерялась. Растерялся и я. Ослабленная ядом, северянка начала падать, и мне пришлось её подхватить. Один миг, один пропущенный вдох – и мы настолько близко, что я смог разглядеть тонкий белый шрам над бровью и каждую трещинку, каждую впадинку на губах. Ладони сами легли на её талию, сжимая и притягивая ближе. Её аромат проник в меня, точно яд.
