Конечно, многие предпочтут потерять слух или обоняние, а не зрение, хотя такие потери тоже чувствительны, ведь потеря слуха, например, влечет за собой потерю всех наук, основанных на слове. Но только потеря зрения влечет за собой утрату всей красоты мира.
* * *
Живописцу подвластно многое. Если он желает увидеть нечто прекрасное, воплощающее любовь и красоту, он сам может породить эти вещи. Если же он вдруг захочет увидеть что-то уродливое, или забавное, или даже жалкое и отталкивающее, то и здесь он является полным властелином. Он может породить оазисы в пустыне, тень во время жары, теплые места во время холода. Если он захочет – создаст высокие горные вершины и бескрайние поля, море и долины, глубокие ущелья и живописные побережья. Все, что существует во Вселенной как предмет и как воображаемый объект, он волен сначала создать в своей душе, а затем, при помощи своих удивительных рук, перенести придуманное на холст. Он может создать такую же гармонию, которую образуют природные предметы.
* * *
Глаза мы называем окнами души. Именно благодаря глазам чувства наиболее достоверно, в наибольшем богатстве и великолепии, представляют нам творения природы. Ухо же является вторым по значимости – оно лишь довольствуется рассказами о том, что может видеть глаз. И если бы поэты, математики, историографы не видели своими глазами те вещи, которые они описывают, они не могли бы описать их при помощи письменных знаков.
Если ты, поэт, рассказываешь историю при помощи букв и слов, то живописец при помощи красок и кисти сделает ее более живой и понятной. Если живопись – немая поэзия, как говорят некоторые, то почему бы не назвать поэзию слепой живописью? И кто более несчастен – слепой или немой?
Если поэт так же свободен в средствах выражения, как живописец, то его идеи все равно не доставят людям такого удовольствия и такой ясности, как картины. Ведь если поэзия описывает словами фигуры, формы и местности, то живописец создает их непосредственные образы. Теперь ответьте сами себе на вопрос, что вам ближе – имя человека или его образ, его обличие? Имя человека может быть разным в зависимости от того, в каком доме или в какой стране он находится, а внешний облик его изменяет только смерть. Поэт служит разуму при помощи уха и слуха, живописец – при помощи глаза и зрения, более достойного, более высокого чувства.
Давайте представим: вот хороший живописец изобразил великую битву, а даровитый поэт также описал некое сражение. И картина, и поэма были выставлены рядом. Где будет больше зрителей? Где откроется самое горячее обсуждение? Где будет больше истолкований и больше горячности души? Что удовлетворит людей больше – картина или поэма?
Конечно, картина понравится больше и привлечет быстрее.
Напиши имя Божье на стене и размести рядом божественный образ – что будут почитать более? Очевиден ответ на этот вопрос. Если живопись включает в себя все формы природы, то у поэзии есть только названия. Они не так всеобъемлющи, как формы.
Найди поэта, который опишет прелести женщины влюбленному в нее мужчине, и найди живописца, который изобразит ее же, – и ты увидишь, куда склонится влюбленный, – он обратится к живописному образу.
…Вы поместили живопись среди механических ремесел. Но если бы живописцы, которые не склонны восхвалять собственные произведения, поставили перед собой цель придумать определение для живописи, она никогда не получила бы такое низкое имя. Если вы считаете, что живопись – механическое ремесло, ибо выполняется она руками, вспомним, что руки изображают то, что находится в области фантазии. А ведь писатели посредством пера и рук также изображают рожденные фантазией образы! Если же мы назовем живопись механическим ремеслом потому, что делается она за плату, – это тоже ошибка, ведь разве не пишете вы что-либо за деньги? Разве создадите вы хоть одно произведение бесплатно? Я отнюдь не порицаю это, ведь всякий труд достоин того, чтобы быть оплаченным.
