— Мне бы в туалет…
Девушка взяла свечу и проводила меня, по пути объясняя, в какой мы части дома и куда надо свернуть, чтобы попасть в туалет. От туалета я ожидала худшего, но это оказалось относительно чистое помещение с сиденьем, отверстием под ним и, вроде бы, сточной трубой. На обратном пути Ленутка провела меня на кухню, показала местечко за печью, где можно помыть руки с мылом и умыться, потом усадила ужинать.
Было тепло, горела свеча; я ела вкусное, хотя и остывшее варево из мяса и овощей, закусывала лепешкой и думала.
— Ленутка, а что случилось с предыдущими сосудами?
— Не знаю.
Мне не понравился этот ответ.
— Ваш хозяин – некромант?
Девушка кивнула:
— Да, он из рода Айдов-некромансеров.
— Зачем я ему теперь, когда он забрал мою молодость?
— Не знаю.
«Все ты знаешь», — подумала я, но наседать не стала. Так или иначе я все равно узнаю правду.
Подкрепившись, я снова отправилась спать к себе в каморку; Ленутка проводила меня и разъяснила, какой в Пауте распорядок для слуг. И, поглядывая на меня с подозрением, предупредила, чтобы я пока одна никуда не ходила, особенно наверх, а уж о саде хозяина и думать нечего – нельзя туда и точка!
— Не беспокойся, — хрипло усмехнулась я. — Куда я такая дряхлая пойду? Лестницу даже не одолею: развалюсь.
— Уклад есть уклад, я должна предупредить.
— Да поняла я, — усмехнулась я еще раз. — Прикончит меня ваш хозяин.
— Не прикончит, если будешь смирной.
— Конец мне, — констатировала я.
Ленутка тактично промолчала, затем помогла платье нарядное снять, забрала его, а еще чулки и туфли к нему и, оставив мне лишь сорочку, длинную и мягкую, уложила на кровати, мехом накрыв. Сытая, согретая теплом и искренним участием девушки, я заснула очень быстро.
А вот проснулась медленно, с трудом. Кто-то тряс меня.
— Подымайся!
Насилу открыв глаза, я сфокусировалась и поглядела возмущенно: кто смеет будить меня в такую рань? Посмела Донка.
— ПОДЫМАЙСЯ! — громко повторила она, решив наверное, что я плохо слышу.
Что ж, я и впрямь чуть тугоухой от такой громкости не стала и проговорила робко, что мне тяжело, и голова трещит.
— Чего?
Да уж, не звучу я больше переливчатым ручейком, как полагается по настоящему возрасту, а сиплю и хриплю как старая несмазанная телега… Прокашлявшись, я откинула мех и попробовала протереть глаза. Пальцы согнулись неохотно; испугавшись, как бы не поломались они вовсе в своей иссохшей хрупкости, я решила, что и без протирания глаз пока сойдет, и поднялась.
Что-то хрустнуло. Я охнула.
— Что, спину прихватило? — сочувственно спросила Донка.
Я прокашлялась еще, чтобы не так уж скрипеть, и ответила:
— Меня всю прихватило…
— Пройдет, — весело сказала женщина. — Собирайся, скоро Игор эликсиры притащит. Тебе должны поядренее дать, чтобы быстрее оклемалась. Тогда и спина выпрямится, и косточки трещать перестанут.
Затем женщина стала сновать по каморке, собирая меня для встречи с управляющим. Она помогла мне натянуть чулки – не те красивые, которые полагаются к винному платью с золотой вышивкой, а плотные, теплые, которые вчера Ленутка принесла мне вместе с другими вещами. На чулки я надела еще и носки, и вот так мои ступни отлично влезли в чьи-то потрепанные, но еще вполне бодрые ботинки.
Затем Донка помогла мне надеть колючее платье из темно-коричневой шерсти; я заметила, что на женщине примерно такое же простое платье. Поверх – передник с узором; а на волосы чепчиком прикрыты. И не так уж объемна эта Донна, просто весьма полногруда.
