Но не об этом мне следовало думать.
Я боялась, дрожала словно осиновый лист на холодном ветру. Ладони вспотели от напряжения.Не выдам ли я себя? Не заподозрит ли Долгорукий? Все-таки мы были знакомы.
Ожидание продлилось недолго. Сергей Владимирович, его мать Екатерина Степановна, прибыли аккурат в тот час, который указали. Все услышали, как их встречает управляющий поместьем, как вежливо здоровается, принимает верхнюю одежду и ведет к нам.
Мы поднялись.
Не одна я тревожилась за этот внезапный прием. Татьяна тоже нервничала, теребив в своих руках белый, шелковый платок. Впервые она выступала в роли хозяйки.
— Ваше Превосходительство.
— Ваше Превосходительство.
Мужчины вышли вперед и поздоровались. Рукопожатие вышло крепким, мне показалось, что даже болезненным.
Впервые за сотню лет Долгорукий переступил порог дома Бестужевых.
Я не слушала, что говорит брат, как он представляет всех домочадцев. Не очень вежливо уставилась на жениха, и ничего не могла с этим поделать.
Князь был высок, физически развит, но, наверное, все военные становились таковыми. Крепкие, широкие плечи, мускулатура свидетельствовали о способности переносить все трудности военной, часто полевой жизни.
С тонкими, правильными чертами лица, присущими высшим кругам аристократии. Чисто выбритый, с чуть вьющимися волосами и смуглой кожей. Сергей Владимирович мог похвастаться очерченным, волевым подбородком, с необычно острыми, высокими скулами и притягательным взглядом. Он был красив и явно знал об этом.
В первые мгновения я бы дала ему лет двадцать семь, двадцать восемь, но чем дольше я смотрела, тем больше приходила к выводу, что он гораздо старше. В глазах застыло странное выражение. Не скучающее, не небрежное, не мученическое, он ведь тоже пострадал из-за приказа императора, а цепкое, жесткое, словно он подмечал каждый сантиметр обстановки.
Держался он прямо, не ссутулился, двигался медленно и лениво. Повернулся ко мне...
9. 2.1
— С Ольгой вы уже знакомы, — раздался голос Федора, отвлекая меня от созерцания.
Я вдруг вспомнила, что не знаю, как правильно себя вести. В связи с трауром мы никуда не выезжали, поэтому брать пример я могла только с домашних. Поклон, книксен, что делать-то?
Изобразив неуклюжий реверанс, заметив, как многозначительно переглянулся князь со своей матушкой, я учтиво поздоровалась.
— Добрый день, Сергей Владимирович, — старалась выглядеть нежной, робкой.
— Рад вас видеть, княжна, — с некоторой заминкой отозвался мой суженый. Задержал губы у моей ладони, прищурился.
Реакция была любопытной, но я решила не придавать каждому жесту какое-то сакральное значение. Мы практически на смотринах, но есть ли разница, если свадь уже оговорена?
Когда с приветствиями было закончено, он представил и свою родительницу.
На вид она чем-то напоминала мне Антонину Михайловну, обладала таким же властным выражением лица, была серьезной, замкнутой.
Холодно улыбнувшись, она предпочла общаться не со мной, а с маменькой, но я-то знала, что она не выпускает меня из виду, следит.
— Прошу, дорогие гостьи, — Федор пригласил Долгоруких в столовую, взял под руку Татьяну и пошел впереди всей процессии.
За ним Долгорукие, за князем и вдовствующей княгиней младшие братья. Последней шла я.
В мой локоть вцепилась матушка и принялась шепотом отчитывать.
— Веди себя прилично, Ольга. Неужели я тебя ничему не научила. Наглая ты оказалась, кто бы знал. Смотрела, пялилась. Одним предкам известно, что о тебе князь подумает. Перестань нас всех позорить.
