– У меня в четвёртом одного нет.
– У меня в шестом только девять.
– Забирайте, который кому приглянулся.
– Господин сүннэй-тойон, нам нельзя в разные десятки, мы братья.
– Братья? Ладно, забирай их двоих в четвёртый, а своего одного, кого хочешь, отдай в шестой. Место им выдели. Следи, чтобы не обижали, пока не обвыкнутся. Смотрите мне тут, давно палок не получали…
– Ну, что, братья, я ваш арбанай66. Зовут Колот. Тут у всех элсэхов прозвания взамен имён, можете тоже себе придумать, потом мне скажете. Место вам вон, в углу, других нет. От печи далековато, но с вашими шубами не помрёте. Говорят, недолго осталось, скоро угонят отсюда.
– Куда угонят?
– Нам знать не положено. Сотня почти набралась, тангараг-клятву дадим и погонят. Говорят, в Орду поедем.
– А лошадей дадут?
– Откуда мне знать? Я такой же как вы, назначили просто. Дадут наверно, пешком в Орду далеко. А где вы так кулаками-то махать обучились? Любо было смотреть.
– Во Твери у нас часто стенка на стенку сходятся. Наши корабльчии с бондарной слободой обычно бьются. Так что, кровь пускать приходилось…
– Ладно, располагайтесь. Солому для постели под навесом возьмите. Со двора – ни шагу, наказание лютое. Жрачка скоро, команду дадут. Меня держитесь и меня слушайте. Моя лежанка вон там, у печи. Всё ясно? Ну, устраивайтесь.
– Светлан, ты порекло67 себе придумал?
– Да. Я теперь Злобыня68. Ненавижу тех, кто мою семью порушил! Мстить буду.
– А я думаю Лютым назваться. Лютой69 – звучит, как думаешь?
– Сильно! Лютой и Злобыня, два брата из Твери – добре!
– Братцы, на кухне баранов режут, много! Это что же будет? Неужто наедимся вдоволь, а?
– Может, праздник у татар какой или гость большой едет. Тихо! Сүннэй-тойон идёт!
– Сю-юн! Выходи строиться! Живо-живо, акбаши! Одежду в порядок, солому стряхнуть! Стоять прямо, смотреть ровно! Настал час, когда вы станете настоящими монгольскими воинами, час исполнения мечты каждого настоящего мужчины! Как сказал Великий хан Чингис – каждый мужчина обязан служить в армии! Сейчас вы будете давать клятву на верность Великой Монгольской империи, на верность Великому хану Есун-Тэмуру70 и хану улуса Джучи султану Гийас ад-Дин Мухаммеду71. У тех, кто сомневается в своём выборе, сейчас есть последняя возможность отказаться. За это не будет наказания, те, кто откажется, станут просто работниками. После клятвы отказаться уже нельзя. Кто не желает? Яхши, я верил в вас, белоголовые!
Вы обязаны помнить, что сказано в ясе: вы теперь как братья, каждый обязан помогать другому в походе и в бою, кто это не делает – тому смерть; нельзя обмануть того, кто тебе доверился, за то – смерть; почёт и уважение имеет воин за верность и храбрость, за проявленную трусость и предательство – смерть!
Эй, несите клятвенную кровь! Сю-юн! К питью клятвы приготовиться72! Делать так: каждый выпивает глоток, говорит: «Клянусь!» или «Тангараг!», становится на колени и целует землю у ног своих. Шапки – долой! Тангараг – начать!
– Злобыня, как-то нехорошо мне, что кровь надо пить. Я не пил ни разу.
– А мне нравится, мы с тятей пили на охоте – знаешь, как силы прибавляет! Да посмотри, там и не кровь вовсе, а молоко, только чуть подкрашено кровью. Пей, мы теперь всё равно как татары. Ты же Перуном клялся, чего же крови бояться?
– Эх! Клянусь!
– Клянусь! А молоко вкусное, такого бы кувшин опрокинуть, только горячего.
– Братцы, а мне кровь нельзя никак, я ж крещён.
