– Кто ты? – пытаюсь спросить я его, но не могу произнести ни слова. Горло будто перевязали крепким ремнем. Тогда я делаю шаг назад и снова оказываюсь в плену тумана.
– Его-о-р… – тихий шепот издалека. Голос знакомый, хотя я ни разу не слышал его. Может, это все-таки отец? Я делаю усилие и… просыпаюсь. Унылые стены, сверху побеленные известкой, снизу выкрашенные ядовито-синей краской. Серый потолок. Я натягиваю на лицо едко пахнувшее одеяло и опять закрываю глаза. Странный сон. Перед внутренним взором лицо незнакомца, закутанное окровавленной повязкой. Что поразило меня в нем? И тут я вспоминаю. Глаза. У солдата были светлые и очень добрые глаза, смотревшие на меня с грустью.
К вечеру температура усилилась. Врач сказала Алевтине Георгиевне, что нужно ставить антибиотики, иначе я долго не протяну. Я слышал, как они шептались, выходя из зала, а меня опять накрыла волна горячей дремы, словно растапливая мое тело и унося меня в яркие видения, в которых не было войны и не было этого унылого помещения, изрядно надоевшего мне за время болезни.
Сон, в котором я оказался, был просто чудесным. Безграничное зеленое поле, заросшее травой и разнообразными цветами, среди которых было особенно много ромашек, раскинулось у моих ног подобно разноцветному ковру. Над головой раскинулось лазурное небо с пушистыми облаками. Светило яркое солнце. Было радостно и спокойно. Впервые за последний год появилось ощущение, что я дома. А может быть, я уже умер?
– Ты не умер.
Я разворачиваюсь. Напротив меня стоит мальчик, примерно моего возраста. Белая рубашка, темные брюки, короткая прическа. Явно не из наших. «Дэеспешников» всех стригли наголо. И одежда у нас была поскромнее. На деревенского он тоже не похож. Он стоял и рассматривал меня, щурясь от ярких солнечных лучей.
– Я не из деревни, – проговорил он, словно прочитав мои мысли, – я живу здесь.
Он обвел рукой поле с цветами.
– А что это за место? Где мы? – произнес я и удивился собственному голосу. Было непривычно осознавать себя во сне.
– Это не сон, – мальчик качает своей светловолосой головой, – Ты здесь, потому что этого места не существует в твоем мире. Тебя и самого там уже почти не существует. Ты уходишь.
– Это все из-за болезни? – спросил я с грустью своего загадочного собеседника.
– Да, – просто ответил он, по-прежнему деловито рассматривая меня.
– Алевтина Георгиевна сказала, что мне нужны антибиотики, – зачем-то пробормотал я. Было во всем этом что-то нелепое – спокойно рассуждать о своих болячках с персонажем из сна. Мальчик нахмурился и опять покачал головой.
– Антибиотики не помогут.
Я растерянно развел руками.
– Что же мне делать?
Пацан кивнул на цветущий луг.
– Пойдем, прогуляемся. Это особое место. Дыши глубже! Здесь воздух, который тебя вылечит. Чувствуешь, какой?
Я глубоко втянул в себя сладкий горячий воздух с примесями разнотравья. Так вкусно не пахло ни одно поле, на котором я бывал. Запах был действительно очень вкусный – медовый, пряный, густой. Я улыбнулся. А незнакомец подошел ко мне и, взяв меня за руку, повел по лугу в сторону горизонта. Странно, но рука у него была как у настоящего мальчика – плотная и теплая. Он еще раз посмотрел мне прямо в глаза:
– Я же сказал, что это место – не сон. В твой сон я тебя отведу чуть попозже, когда ты будешь готов.
Я хотел спросить к чему, но юный собеседник деловито шел дальше, не отпуская моей руки.
