– Да и я говорю: на хрен оно мне надо? Присудили, пусть выплачивает! Да похрен мне, как он будет выплачивать, суд присудил, вперед, камон! А я не знаю, где он эту адвокатшу нарыл! Может, гробовые свои раскурочил, эти старперы вечно ноют, что у них денег нет, а потом жалуются, что у них мошенники лям скоммуниздили, или суперремонты в своих халупах делают! Ужасно мерзкая баба, докопалась реально… А хрен ее знает, Иволгина какая-то, или Исмаилова… Черномазая, короче. Понаехавшая, может быть.
– Девушка, – не выдержала сидевшая у окна женщина средних лет, – нельзя ли потише? Весь зал будет про ваши дела слушать?
– А вы не слушайте! Что, всем заткнуться и молчать, если вам не нравится? – огрызнулась девица. – Имею право!.. Да сижу тут в "Марчеллисе", – пояснила она собеседнику, – тут одна докопалась, всё ей мешает!
Наташа мгновенно догадалась, что видит перед собой ту самую "Марину с ведром". "Вот это совпадение. Сколько в городе ресторанов, особенно – в центре, а она зашла именно туда, где ужинаю я!".
– Фамилия адвоката – Измайлова, – сказала она, и от ее негромкого голоса блондинка сразу примолкла. – И она – коренная петербурженка… Настоящий петербуржец, к примеру, не будет на людях орать, как лось недорезанный.
Поняв, что перед этой суровой молодой женщиной лучше не показывать свой вздорный нрав, девушка только сердито зыркнула на Наташу и, буркнув "Я тебе потом перезвоню!", сунула телефон в сумку. "Уже новые купила? – подумала Наташа. – Хм, непохоже, чтобы Савелий Маркович причинил ей серьезный ущерб! Он еще и выплачивать не начал, а у нее уже новые аксессуары взамен "утонувших"! Может, конечно, купила в кредит, но ей по-любому проще будет его выплатить, чем Маркову – погасить задолженность…"
Заказав сет из брускетт, зеленый салат, паннакотту и тыквенный латте, Марина угрюмо уставилась в окно, ритмично выстукивая каблучком элегантного ботинка по полу. Когда обеим почти одновременно подали заказанный ужин, из Марининой сумочки снова раздалась звонкая трель. На этот раз Марина включила громкую связь, не желая отвлекаться от ужина, и из трубки доносился раздраженный мужской голос, обильно сдабривающий свою речь нецензурными выражениями. Если отбросить их, его речь звучала так:
– Дура, ты кроме бьюти-блогеров и инфлюенсеров никого не знаешь! Измайлова – крутая адвокатша, она многих уже ушатала! Жена самого Когана! Про них все следаки говорят: дело в суд надо готовить так, чтобы даже Коган с Измайловой ни к чему не докопались! Короче, попали мы с этим дедуганом, придется все дела притормозить, а то если Измайлова что-то подсечет, всему кабздец! Да, конечно, ты не ожидала, что дед ответную волну погонит, думала, он лох и будет выплачивать тебе компенсацию без звука, но случилось то, что случилось. Вот так, ты хотела, чтобы соседи против тебя и вякнуть боялись, а теперь нам придется ждать. А я почем знаю, сколько? Пока не отсудитесь. А то порадуешь Измайлову, дашь ей повод тебя урыть…
– Барышня, – возмутился из-за отдаленного стола мужчина, – хотя бы громкую связь выключите! Сколько можно за ужином матюки сплошные слушать?
Марина свирепо развернулась к нему, смерила взглядом… и решила, что с этим здоровяком тоже лучше не схлестываться. Буркнув "Подожди, я сейчас", она воткнула в уши гарнитуру, и окончания гневной речи ее собеседника Наташа уже не слышала.
"Интересно, – Навицкая ковырнула десертной ложечкой нижний слой тирамису, пропитанный кофейным ликером бисквит с шоколадной коркой, – что это за дела, что их так стараются спрятать от адвоката? Из этого монолога можно сделать вывод, если отбросить многочисленные матерные обороты, что фирме, где трудится Девушка с Веслом… то есть с ведром есть, что скрывать. Некий мужчина – по-видимому, руководящий работник "Ключика" – сейчас дает ей, как говорит моя мама, прочухан за то, что по ее вине у них сейчас простой и теряются доходы. Перескажу разговор Белле, ей это будет интересно и может пригодиться на суде", – Наташа отодвинула пустую тарелочку из-под торта и взяла чашку кофе.
