Я все еще не
поворачиваюсь к залу, застряв в дверном проеме, но ни Гошан, ни Петрович не
говорят ни слова. Это молчание меня убивает. Чтобы на миг отвлечься, я сжимаю
кулаки.
— Ладно, — вздыхает
тренер, — замнем эту историю. Заходи.
— И все? — разворачиваюсь
и нагло фыркаю я. — Да Гошан просто наплел слезливую историю, а я вовремя подыграл.
Хочешь сказать, что поверил? Дальше по сценарию я рыдаю, если что.
Прекрасно понимаю, что
хожу по лезвию ножа, но не нахожу сил, чтобы вовремя заткнуться. Петрович
реально дал мне шанс реабилитироваться в его собственных глазах, а я вновь
зачем-то пытаюсь все разрушить.
Тренер молчит, нарочито
спокойно прячет руки в карманы спортивных штанов и с каменным выражением лица продолжает
смотреть на меня. Дослушав мою истеричную тираду до конца, он стоит на месте
еще некоторое время, а потом снова повторяет:
— Заходи. Лапы и перчатки
в подсобке. Вместе с Гошей поработаете в паре, пока я с новичком займу грушу.
Когда он уходит вглубь
зала, я мгновенно осознаю кто из нас двоих наученный опытом мудрец, а кто тупой
сопляк.
***
Ближе к вечеру я
возвращаюсь домой. Тренировка помогла мне выплеснуть скопившуюся ярость и
избавиться от нее. Я чувствую себя прекрасно, даже несмотря на то, что стою на
пороге никчемной квартиры, в которую мне теперь суждено возвращаться каждый божий
день.
Захлопнув за собой дверь,
кидаю ключи на тумбочку в прихожей, разуваюсь и прохожу внутрь. Здесь никого
нет. Я достаю телефон из кармана спортивных штанов и смотрю на время. Часы
показывают половину седьмого, значит, скоро вся эта блаженная тишина будет нарушена.
Иду в гостиную, швыряю на
диван сумку, и следом шагаю к холодильнику. Меня встречает та же картина, что и
утром — в этом доме нет никакой еды. От безысходности я щелкаю кнопку на
чайнике и ставлю на плиту сковородку. Яйца и помидоры вполне можно съесть.
После тренировки я голодный, как зверь.
Пока я шарюсь на кухонных
полках в поисках масла, входная дверь снова открывается. Не спешу в коридор,
чтобы посмотреть кто конкретно пришел, мне все равно. Но судя по уставшему
вздоху и еле различимым шагам приперлась Диана. Мои догадки подтверждаются,
когда сводная проходит в квартиру, оказываясь на середине кухни-гостиной.
— Не думала, что ты
будешь дома, — усмехается она и кладет свою сумку на диван.
Че она ваще со мной
разговаривает? Ей не хватило нашей стычки в кафе, и она решила продолжить? Как
же она бесит. Я снова чувствую нарастающую ярость. Надо было остаться в зале
подольше.
— А где мне еще быть? —
фыркаю я, по-прежнему не оборачиваясь к ней и продолжая искать масло.
— Ну не знаю, вдруг та
хвостатая гадюка решила «поблагодарить» тебя за обед и занять весь твой вечер.
Но, как я вижу, кто-то остался без десерта.
Я резко оборачиваюсь и
кидаю на нее испепеляющий взгляд. В руках Волковой коробка с пиццей. Мой вектор
в голове быстро меняется, и я больше не намерен искать масло и что-то готовить.
— Реального десерта меня
лишила ты, начав болтать хрень и все испортив, — заявляю я, — а если тебя
сжирает зависть насчет моей насыщенной сексуальной жизни, то просто попробуй
сама развлечься хоть разок! Глядишь, и перестанешь быть такой противной
грымзой!
Делаю к ней резкий шаг и нагло
вырываю из ее рук пиццу.
— Эй! — возмущается она.
— Это мой ужин! Если бы ты оставил хотя бы сотку чаевых, я бы с тобой
поделилась.
