— Возраст ничего не
значит, — ласково прощебетала моя мать и положила свою ладонь на запястье
отчима. — Мы просто нашли друг друга и полюбили.
Сводного этот ответ не
устроил. Он продолжил давить.
— Странно, что это
случилось так быстро. Вы целенаправленно шли на эти поиски? Или кто-то
подсказал? Вы ведь всего лишь полгода в городе, я прав?
Над этим столом начали
сгущаться тучи. Сергей Михайлович посмотрел на сына, но тот дарил все свое
внимание только новоиспеченной мачехе.
— На самом деле я
родилась здесь и выросла, — принялась выкручиваться моя мать, решив ответить
только на последний вопрос и удачно проигнорировав все остальные. — Когда Диана
закончила школу, мы продали все, что у нас было, и уехали в Москву.
— Занимательно, —
усмехнулся Третьяков. — И что же случилось в Москве? Закончились деньги? Не
смогли реализоваться?
Лицо моей матери
посерело, скулы заострились. В ее глазах стала отчетливо отражаться ненависть,
но она быстро взяла себя в руки, и ее взгляд вновь потеплел.
— Да, все так, — кивнула
она и скупо улыбнулась. — Москва дорогой город. Он не для всех.
— Как же вам удалось
вернуться? — не взирая ни на что продолжал Третьяков. — Судя по тому, что эта
квартира находится у вас в собственности, вы как-никак покинули Москву с
определенной суммой на счету, а не с дыркой в кармане. Вам кто-то помог?
Моя мать нервно сглотнула
и снова сделала глоток из стакана.
— Это был родной отец
нашей замечательной Дианы? — сказав это, он на секунду обратил на меня внимание.
— Он скрывается в тени? Или вы вообще не общаетесь? Как его зовут? Где он?
— Сын, — строго произнес
Сергей Михайлович, — достаточно. Твое любопытство не знает меры.
Третьяков замолчал, но
все еще продолжал буравить взглядом мою мать.
— Я просто пытаюсь лучше
узнать мою новую семью, — улыбнулся он и насадил кусочек мяса на вилку, в
очередной раз отправляя его в рот и принимаясь жевать.
Одним словом, ужин прошел
в ужасном напряжении. Моя мать, кажется, словила нехилую панику, я видела, как поздно
ночью она глотала валерьянку. Третьяков хоть и шел вслепую, но сумел надавить
на все ее больные точки. По крайней мере на их большинство.
А действительно ли он шел
вслепую? Может, он что-то узнал про нас? Но откуда? Я боюсь разоблачения не
меньше. Не потому что мне стыдно, а потому что мать решит, будто это я все
разболтала и предала нас. И опять буду я во всем виновата.
По идее я должна оберегать наши секреты и
пытаться юлить в ситуациях, когда нас пытаются загнать в угол. Проблема лишь в
том, что мое терпение на исходе. Мне все это не нравится. И никогда не
нравилось. Может, если Третьяков каким-то образом узнает правду, этому кошмару
придет конец? Амбиции моей матери поутихнут. И, возможно, она наконец
действительно расскажет где мой отец, потому что она никогда о нем не говорит.
Я не знаю, кто он.
Всю ночь разные мысли не
давали мне уснуть. Отголоском в моей голове всплывало все пережитое: прошедший
ужин, прямолинейные вопросы Третьякова, а еще и он сам. Я не знаю, что
происходит, но, когда он рядом, у меня перекрывает дыхание. Голова перестает
соображать. Он издевается надо мной, провоцирует, заставляет усомниться в
собственной адекватности, а я… безвольно иду на поводу.
Да, он несомненно
красавчик, и все же этого мало, чтобы зацепить меня. Что же в нем есть такого,
чего нет, например, в Антоне? Ведь я уверена, что мой парень мне нравится,
иначе мы бы не были вместе. Тогда что это за чувство, которое навязчиво
преследует меня, когда в зоне моей досягаемости появляется Третьяков?
