Кажется, я нарываюсь. Но если я подчинюсь требованиям мачехи сейчас, то могу с тем же успехом сразу запереться в комнате и выходить только на завтрак, опустив голову и надев самое бесформенное из платьев. И ничего не есть, кроме салата.
Леди Изабелла подняла бровь, оглядывая меня.
– И чего же ты хочешь за то, чтобы не мешать нам этим вечером?
Ага. То есть сейчас начинается настоящая торговля.
Первым, что чуть не сорвалось у меня с языка, была просьба объяснить, что именно во мне так интересует его светлость. Но не в интересах мачехи мне это растолковывать.
– Расскажите мне о сиенцах, – неожиданно для себя попросила я. – Наш король женился на сиенской принцессе, но его светлость считает этот брак ошибкой. Лорд Кейран прав? Или в нём говорят воспоминания о войне?
Мачеха изумлённо уставилась на меня. Да уж, неожиданный вопрос, не так ли?
Её лицо вдруг смягчилось.
– Сиенцы повесили моих родителей ни за что, – произнесла она. – Меня едва успели вывезти из поместья – зимней ночью, в одной накидке и без вещей. Твоя мать столько времени провела в бегах, в военных лагерях и нетопленых палатках, что подорвала здоровье и не выдержала первых родов. – Она поджала губы. – Твой отец прожил бы куда дольше, если бы его не тревожили старые раны… и воспоминания.
В груди кольнуло. Я не знала своих родителей. Но если бы не сиенцы, возможно, Тиса была бы уверенной в себе и счастливой девушкой рядом с любящими отцом и матерью.
– Но сейчас у нас с Сиеной мир, верно? – спросила я вслух. – Это значит, что отношения с сиенцами изменились к лучшему. Что бы ни было раньше, оно в прошлом.
Мачеха покачала головой.
– Сиенцы просто добиваются своего другими способами. Король Эдард видит в них друзей, союзников, но это чушь. Гиены, собравшиеся делить чужой пирог, – вот кто они такие. И они вечно будут смотреть на нас как на людей второго сорта.
– И король Эдард ничего не делает по этому поводу?
– А что он может сделать, кроме как распахнуть двери пошире? – фыркнула мачеха. – Сиенская аристократия стала частью королевского двора, получила земли, деньги, влияние, и с каждым разом сиенцы всё чаще воспринимают свои привилегии как должное. Не говоря уже о королеве-сиенке, которую они уважают куда больше, чем Эдарда. И через которую получают львиную часть своих преференций.
– У короля нет прямого наследника, – вспомнила я. – Его брак бездетен. Верно?
Улыбка мачехи больше походила на оскал.
– Но развестись ему никто не даст, да Эдард и сам не захочет. И если его величество вдруг умрёт, сиенская аристократия быстро вспомнит, что править должна королева.
Я открыла рот. Что?! Да герцога удар хватит!
– Они возведут на трон сиенку?!
– А ты что думала?
Сиенская принцесса во главе страны. И никакой оккупации не надо: новая королева сама принесёт всё сиенцам на блюдечке.
– Кошмар, – прошептала я.
Мачеха кивнула. Сейчас она смотрела на меня без вражды, словно мы были на одной стороне. Но тут же выпрямилась, устремив жёсткий взгляд на меня, и её глаза сузились, вновь вспыхнув прежней неприязнью.
– Сегодня после ужина ты поднимешься к себе и не будешь нам мешать, – сухо напомнила она. – Надеюсь, ты выполнишь сделку.
И, не прибавив ни слова, вышла.
Я выдохнула, опершись на стол. Итак, этой ночью Гиллиан предлагает мне бежать с ним. Мачеха требует, чтобы я не мозолила ей глаза после ужина.
И не будем забывать про его светлость. С его кружевами, властным присутствием и раздевающим взглядом.
