Проводив его долгим, задумчивым взглядом, пират обернулся на меня и, сверкнув белозубой улыбкой, сделал приглашающий жест ладонью:
– Прошу в мое логово, уважаемый курьер! Пентхауса не обещаю, но с комфортом обсудить наши с вами дела, думаю, вполне удастся…
Я кивнул, приглаживая окончательно вставшую дыбом шевелюру и покорно двинулся вслед за капитаном.
Тот, мягкой, летящей походкой пересек палубу, словно не ощущая едва заметного подрагивания покачивающегося на волнах судна и распахнул передо мной крепкие двустворчатые двери, украшенные изящным плетением рунической вязи по всей длине.
– Добро пожаловать! – нарочито торжественно провозгласил он и, заметив мое замешательство, слегка подтолкнул меня вперед, обхватив за плечи, – Проходи, не бойся. Кровавый ритуал принесения в жертву курьера из Столицы пока отменяется.
Я, с любопытством оглядываясь, вошел внутрь довольно просторного помещения и остановился на пороге, давая глазам привыкнуть к царившему в каюте полумраку. Ловко обогнув мою застывшую в дверях тушку, Деметрий прошел вглубь комнаты и, подойдя ко внушительному столу, намертво не то прибитому, не то привинченному к полу, резко развернулся ко мне лицом, подперев ладонями столешницу. В глазах капитана полыхнули и тут же погасли алые блики и дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась, а на стенах ярко вспыхнули небольшие светильники в герметичных цилиндрах из странного, тонкого стекла.
Помещение, в котором мы оказались, было воистину удивительным. Деревянные стены, словно оплетенные диким виноградом, украшены были искусно вырезанным орнаментом, грани которого мягко переливались в свете ламп миллионами радужных бликов. Единственный иллюминатор, находящийся в каюте и задрапированный плотной темной материей, почти сливался с обстановкой, став практически невидимкой на фоне остального аскетичного великолепия.
В углу, с трудом различимая невооруженным глазом, пряталась небольшая, изящная дверь. Поразмыслив пару секунд, я решил, что за ней находились капитанские покои. Стол, на который небрежно облокотился пират, честно говоря, больше напоминал склад или архив – кипы бумаг и карт, вперемешку разбросанных по широкой столешнице. Тут же находились и несколько удивительной формы, явно драгоценных камней, среди которых я узнал искристо сияющий, серебристый фатамани, подгорный аргау – яркий, зеленый, некрупный изумруд правильной формы, и матово – черный гагат в тонкой, серебряной оправе. И странной формы, квадратная, невысокая бутыль, небрежно прислоненная к, явно выделяющейся на фоне всего этого дива, подставке для контурной авторучки – 3D.
Два небольших шкафа, плотно закрытых на замки, явно искрящиеся защитной магией, замерли рядом с дверьми, по обе стороны входа, точно верные стражи, а на одной из стен, слева от стола, расположился удивительной красоты портрет. С него, чуть улыбаясь уголками губ, смотрел мальчишка лет семнадцати на вид. Русые густые волосы вьющейся, непослушной копной рассыпались по плечам, Бледная кожа в неровном свете огней казалась фарфоровой, коснись – и юноша рассыплется. И глаза, огромные, как омуты, удивительного, сиреневого оттенка в обрамлении длинных, густых ресниц, мягко, слегка иронично глядящие куда-то вдаль. Однако мне, завороженному этой красотой, казалось, что ангел с портрета смотрит прямо в душу.
Пират проследил мой взгляд и его глаза точно окаменели на миг, превращая живое, подвижное лицо в мраморную маску. Я торопливо отвел взгляд, однако Деметрий уже отвернулся от портрета и, обогнув стол, удобно устроился в глубоком кресле с округлыми боками. Мягко кивнул на второе, стоящее у стены:
