— Эй, детка!
Окрик на корявой смеси английского и арабского акцента проходится по нервам наждачкой. Замираю, забыв, как дышать. Но нужно соображать, что делать дальше. Я отошла от клуба на пару сотен метров. Могла бы добежать обратно… Если бы не красная развалюха, что перегородила мне путь.
— Киска, поехали с нами!
На меня таращатся три вдрызг пьяные рожи с сальной кожей. К тщедушным телам прилипли рубашки. Благо, что аромат перегара перебивает все другие, иначе бы меня вытошнило.
Воспоминания накатывают сумасшедшей лавиной. Ладони потеют, сердце колотится на максимум.
Зябко пячусь назад. Оглядываюсь. Ни одной живой души вокруг. Тихая улица, местные еще спят. Это конец. История повторяется.
Один из парней с необычайной проворностью выскакивает из машины и наступает. Это меня отрезвляет, словно кто-то рубильник переключил. Я разворачиваюсь и бегу к клубу со всех ног. Ноги гудят сильнее. Слышу ухом тяжелое дыхание, визг шин, рев мотора и жалобное дребезжание железа, заехавшее на бордюр.
— Детка, постой, давай повеселимся! — ржет преследователь под улюлюканье дружков.
Меня хватают за руку. С силой ударяю по ней сумочкой другой рукой, но парням хоть бы хны. Сбоку меня прижимают к машине, а сзади все ближе слышу шумное дыхание пьяного тела.
— Крошка, тебе понравится! — обещают со всех сторон. Я перестаю чувствовать боль. Только липкий холодный страх охватывает душу. Увезут же. Правда же увезут. Они знают, что я не туристка, меня не будут искать в отеле.
Мою талию сжимают руки. Резким выпадом ногтями прохожусь по роже мужика, оставляя на его смуглой коже красные борозды. Он воет от боли, но отпускает. Его дружок зло выплевывает что-то на арабском и хватает меня за волосы.
— Отпустите меня! — требую, запыхаясь.
— Я тебе устрою, тварь. Эй, Габбас, затаскивай ее уже в машину.
Сердце судорожно бьется о грудную клетку. Вот-вот выскочит. Очень больно в волосах, а еще больше — в душе. Никто не будет меня искать. Ни сестра, с которой вхлам разругались перед поездкой, ни мать, у которой новая жизнь. Никому нет до меня дела. До этого не искали и теперь не будут.
Краем глаза замечаю отблеск солнца на белом металлике простенькой иномарки моего возраста. Она перегораживает путь красной колымаге, выскочив из-за угла. Нерасторопный водитель, пусть и на небольшой скорости, но влетает в белый кузов. Его дружок отпускает меня, я падаю на асфальт, больно ударившись коленками и разодрав ладони. Горячая кровь сразу же заливает землю. Такое ощущение, что с меня скальп сняли, так больно. Невольные слезы заволакивают глаза, поэтому не сразу замечаю белые мокасины. Через вакуум в голове слышу жалобные стоны, глухие удары и скрежет железа.
Он произносит несколько слов на арабском, и хоть я не знаю их значения, но чувствую сердцем, что я могу доверять этому человеку. Сложно сказать, что я услышала в его голосе: это ли твердость духа и при этом мягкость, а может, это просто сочувствие и обещание защитить. Я просто понимаю: этот человек никогда не причинит вреда женщине.
_____
Рома
Немножко раньше
______
Голову ведет от выпитого бухла. Все телки из нашей вип зоны сливаются в одну цветную линию без очертаний. Рядом ржет во всю глотку Бакари. Кажется, на его коленях кто-то сидит, но я не уверен. Надо завязывать и в отель гнать, а то я скоро родную мать не узнаю.
— Давай на спор какую-нибудь девку совратим? Чтоб не из этих вот всех… — хрипит друг. — Чтоб вот настоящую…
