Та девушка - страница 6

Сцена театра «Сан-Карло» в Неаполе

В начале следующей недели наши леди расположились на палубе небольшого пароходика «Мафальда» следующего на остров Капри, который еще древние римляне называли «Волшебным», «Сказочным».

«Капри – остров двойственный, двуликий… С одной его стороны холмистая возвышенность, спускающаяся к водной глади плавными уступами, с другой – нагромождение диких скал, обрывающихся в море: миры Капри и Анакапри,37 разделенные высокой скалистой стеной Соларо»38, – так передает Амедео Майури, неаполитанский археолог, своеобразие острова, где плодородные поля чередуются с крутыми обрывами, а спокойные сельские пейзажи резко контрастируют с доломитовыми скалами-утесами, выставившими свои пики высоко над морем.

Остров Капри

Неправильность и изменчивость острова производят впечатление странности, сильной противоречивости. Он поражает воображение, пробуждает эмоции и вызывает субъективные представления. Казалось бы, просто сколок природы, но Капри притягивает так, как может привлечь необычная индивидуальность, приводящая в восторг своей несхожестью ни с чем иным. Не буквально остров (Isola), а изолированное духовное пространство, в котором обыденность трансформируется в миф, становится метафорой в царстве воображения, позволяя заново обнаружить самого себя и постичь скрытые смыслы нашего присутствия в мире.

Капри – остров, с которым связаны многие легенды и мифы. Ведь именно здесь обитали и коварные Сирены, завлекавшие путников своим колдовским пением, и страшные одноглазые великаны Циклопы, о которых нам поведал великий Гомер:

«Далее поплыли мы, сокрушенные сердцем, и в землю

Прибыли сильных, свирепых, не знающих правды

циклопов.

Там беззаботно они, под защитой бессмертных имея

Все, ни руками не сеют, ни плугом не пашут; земля там

Тучная щедро сама без паханья и сева дает им

Рожь, и пшено, и ячмень, и роскошных кистей винограда

Полные лозы, и сам их Кронион39 дождем оплождает.

Нет между ними ни сходбищ народных, ни общих

советов;

В темных пещерах они иль на горных вершинах высоких

Вольно живут; над женой и детьми безотчетно

Там каждый властвует, зная себя одного, о других

не заботясь».40

Да, это – поистине самый сказочный из миров – остров, который Римский Император Август назвал Апрагополисом – «городом сладкого безделья», «раем праздности». Возникший при Августе образ Капри как острова-вотчины, острова-виллы окончательно утверждается в эпоху его преемника Тиберия. Согласно Тациту, во времена императора-затворника Тиберия на Капри появились двенадцать императорских вилл, по числу главных божеств античного Пантеона. Некоторые из них, к примеру, вилла Юпитера и вилла Дамекута, сделались эталонами для вилл последующих римских императоров Нерона, Домициана и Адриана. Вот как описывал тот Капри Иван Бунин в рассказе «Остров сирен»:

«Весь остров был в то время сплошным садом, покрыт каменным дубом, любимым деревом Августа, – с уступов гор всюду сходили к морю высеченные в скалах террасы; водопроводы были проложены на арках и доставляли дождевую воду в нимфеи41, украшенные мраморными и бронзовыми статуями; климат острова, его бальзамический воздух славился своим здоровьем, что на деле доказывали и еще доселе доказывают столетние каприйские старцы; сказочно было каприйское обилие всякой птицы, рыб, устриц, омаров; вина каприйские были превосходны… Выбор Тиверия остановился на Капри потому, что остров напоминал ему Грецию, но больше же всего по-другому: Капри был неприступен, высадиться на нем было трудно, а миновать стражу невозможно, и Цезарь, с высоты своего убежища, всегда видел не только все, что творилось на острове, но и все корабли, шедшие мимо острова во всех направлениях…»