– Да. Замужем.
Не знаю, чего хотел этим добиться и чего ожидал. Услышать, что она до сих пор одна? Что не смогла наладить свою жизнь после того, как бросила меня? Что… есть шанс?
Вот такой я долбоёб. Пять лет оказались для меня недостаточным сроком. По крайней мере, не там, где ломка становится сильнее.
Ещё несколько часов измываюсь на собой, катаясь по знакомым местам. Еду на набережную. Глаза цепляются за клумбу с белыми розами. Прохожу вдоль парапета, сжигая все моменты, что связывали меня с этим местом. В гордом одиночестве брожу по Парку поцелуев. Кругом парочки. Влюблённые. Молодые и не очень. Прогуливаются, держась за руки или обнимаясь. Целуются в беседках и на лавочках. Ноги приводят к французской арке. Взгляд отыскивает заржавевший большой замок с трудночитаемой гравировкой: ненавижу так, как быть не должно.
Удивительно, но его не срезали. Если бы не выбросил ключи в озеро, сейчас сам бы снял его и отправил на дно. Ему тут не место.
Исследую другие замки, думая над тем, сколько из этих пар, что «навсегда» навсегда и останутся, а сколько разбежались через пару месяцев после того, как защёлкнули «символ вечной любви».
Глупо, наивно и по-детски. И я был таким. Верил, что так бывает. Больше не верю.
Достаю из барсетки маркер. Всегда таскаю с собой канцелярскую мелочовку, никогда не знаешь, что может пригодиться. Сочным беспросветным слоем замазываю гравировку, оставив только «ненавижу».
Выходя из парка через обтянутую плющом арку, сжигаю и этот мост. Больше с этим местом меня ничего не связывает. Справился и отпустил. Осталась ещё парочка.
Замужем…
Смогла, значит, жить дальше. По любви? Сто процентов. На меньшее Кристина Царёва не согласилась бы. Видимо, в нашей паре именно я был тем, кто любил по-настоящему. Ненависть рождается из любви. Я пока ещё не определился, что же движет мной в эту секунду, когда еду на дикий пляж. Определённо присутствует боль от воспоминаний, подпитанная новой информацией.
Окей, прошлая ночь была ещё ничего. Сегодняшние день и вечер куда хуже. Но к утру я закопаю своего трупа обратно. Так глубоко, что у него больше никогда не появится шанса на воскрешение. Тогда же вырву все кнопки, дабы не было ни единой мысли поддаться искушению. Завтра я снова буду жить как нормальный человек. Работа, работа и ещё раз работа. Бесконечные командировки, секс за деньги в дорогих гостиницах, споры и суды. Такая жизнь меня вполне устраивает. Но это всё завтра. Сегодня на сцене мертвец любви и двадцатилетний солдат срочной службы, подчинённый своим чувствам. Когда сожгу последний мост, оставлю его по ту сторону.
На улице уже темно. Времени не знаю. Смотрю на панель Камрюшки, но ничего не вижу: ни скорости на спидометре, ни часов, ни оборотов на тахометре. Давлю на газ, пролетая по опустевшим дорогам. Останавливаюсь только на подъездной площадке. Вываливаюсь на прохладный воздух. Растираю ладонями плечи и руки. Холодно. И внутри тоже. Холодеет всё.
Смотрю вниз на пустынный пляж. Перед глазами развевающееся на ветру белое платье и шоколадные волосы, хлестающие меня по лицу. И запах этот наркотический. С некоторых пор я ненавижу лето. Жарко, душно и всё равно… холодно. Пялюсь на воду, отражение луны и звёзд, но как-то пусто внутри. Поджигаю спичку. Бросаю. Мост вспыхивает. Отпускаю. Разворачиваюсь и иду к машине. Достаю с переднего сидения бутылку виски, выдёргиваю зубами пробку и делаю большой, обжигающий горло глоток. Сажусь прямо на землю и подтягиваю ноги вверх. Опускаю предплечья на колени и смотрю, как полыхает прошлое, как агонизирует в пламени влюблённый идиот.
