Глава 5
Себя не обманешь
Секунды, что я стою на крыльце отеля, растягиваются на вечность, помноженную на бесконечность. Между нами семь ступеней, метров пять свободного пространства и чёрный Лексус премиум класса, но я вижу её так, словно расстояние не больше нескольких коротких сантиметров. Стянутые тугим аккуратным пучком на макушке шоколадные волосы, одинокую вьющуюся прядку вдоль левой стороны лица, распахнутые маковые губы, испуганные расширенные тигриные глаза.
Сердце пропускает удары. Сначала парочку, а потом ему можно ставить прогулы на кардиографе. Я сжираю её глазами. Изменилась сильно. Грудь стала больше. На ней классический серый костюм, но брюки плотно обтягивают округлившиеся за годы бёдра и зад. Тело потеряло подростковую угловатость, пусть она ей очень шла. Все движения стали лёгкими, женственными… сексуальными. Но самое главное изменение сверкает на безымянном пальце правой руки. Ну и ещё мальчишка, что тянется к ней и зовёт мамой.
В моей семье нет суеверных. Только Дианка верит в судьбу и всё такое. Теория вероятности в действии. Каков шанс, что девушка, с которой я хотел «до самой старости», вышла замуж за моего лучшего армейского друга, когда они относились друг к другу как брат с сестрой? Минимальная? Один на миллион? Смешно до усрачки, но, оказывается, и палка раз в год стреляет. Он сводил нас вместе. Поддерживал во всём. Давал советы, как лучше вести себя с Кристиной, чтобы избегать конфликтов. А теперь у них сын. Пиздец.
Нутро подкипает. Чувствую себя преданным самыми близкими людьми. И это болезненно. Адски.
Вот только показывать этого не собираюсь.
Неспешно, даже лениво, достаю из кармана пачку сигарет. Вытягиваю одну, вставляю в рот и прикуриваю. Расслабленной походкой двигаю в их направлении, нацепив на лицо искренне-презрительную усмешку. Другой не выходит. Наблюдаю, как Макей кладёт ладонь на поясницу Крис, притягивает к себе и что-то шепчет на ухо. Она быстро кивает, забирает мальчишку и сажает на заднее сидение. Мои ноги начинают ускоряться. Силой воли приказываю телу не торопиться и дать ей возможность трусливо смотаться. Что она, впрочем, и делает. Пулей огибает тачку и распахивает водительскую дверь. Садясь, цепляет меня взглядом. Всего секунду медлит. Смотрит. Кусает губы. А потом захлопывает дверь и срывает машину с места. Улыбаюсь шире, повернув голову. Вижу, что палит в зеркало заднего вида. На меня. Провожаю её недоброй улыбкой, пока Лексус не исчезает из виду. Заторможенно перевожу взгляд на подвисшего Макеева. Лыба стекает с моего лица.
В его взгляде вина. О чём это говорит? Верно. Есть причины её чувствовать. Когда предаёшь того, кого называешь братом, кто относится к тебе как к части семьи, а потом женишься на его девушке, которую он до одури любил, невозможно не ощутить вину. Только если ты социопат или последняя скотина. Макей, видать, предпоследняя.
Он, наконец, делает пару шагов мне навстречу. Сглотнув, протягивает руку.
Мне бы стоило её пожать. Тупо для того, чтобы показать, как мне похуй на всё. Что забыл Кристину. Что не смотрел похотливо на его жену. Что в прошлом всё. Но я не жму. Застываю на месте и впиваюсь в его глаза.
– Привет, друг. – голос дёргается на последнем слове, я его выплёвываю как оскорбление. – Смотрю, катаешься как сыр в масле. При параде. Жена красивая. Сын.
Интонации рвутся, идут с надрывом. В груди зарождается огненный шар, распирающий рёбра, сдавливающий гортань.
