Солнце опустилось за горизонт, уступив место на усыпанном звездами небесном посту полумесяцу. Дневная жара ушла, сменившись ночной прохладой; где-то громко квакали лягушки, устраивая концерт для своих зазноб. Шелестел пожелтевшей от недостатка влаги листвой тополь, моля об обильном дожде. С пригорка, на котором стоял дом Козелковых, были видны отсветы костра, разведенного компанией ребят возле делившей деревню на две части речки. Оттуда временами доносился приглушенный расстоянием девичий смех, вызванный историями озорных рассказчиков. Не оглядываясь на неуверенно плетущегося позади Авдотия, Светозар смело пошагал к месту веселья.
– Да у них же там хмельное наверное! – слабо запротестовал Авдотий, но это не остановило его товарища, резво побежавшего под горку.
Миновав несколько дворов, где потревоженные собаки облаяли ночных шатунов, парочка выбралась на речной яр, на каменистой вершине которого собралась группа молодых ребят из восьми человек – парней и девиц поровну, – рассевшись на бревнах вокруг весело потрескивавшего огня. Авдотий увидел деревянный жбан подле ног одного из парней и чару, передаваемую по кругу, прежде чем его заметили.
– Кто это у нас тут? – слегка заплетающимся языком воскликнул светловолосый молодец, отхлебнув из сосуда. -Да это никак сам Жердяй к нам в гости пожаловал!
Компания загомонила, вскочила и окружила пришельца, растерянно оглядывавшегося в поисках внезапно исчезнувшего Светозара.
– Что, выпустила мамка из-под юбки? – широко ухмыляясь толстогубым ртом спросил похожий на жабу парень, выпученными слезящимися глазами уставившись на Авдотия; вокруг раздался громкий гогот.
– Ну что же вы, нельзя так с гостями обращаться! – вкрадчиво произнес девичий голос позади.
Обернувшись, Авдотий увидел проживавшую по соседству чернокосую Иринку, одетую в домотканный сарафан, украшенный золотистой тесьмой. При виде девушки «Жердяй» зарделся – заполыхавшие от смущения румянцем щеки еще больше подчеркнули его нездоровую бледноту. Когда-то давно он надеялся на брачный союз с Ириной и даже поделился робким желанием с матерью, за что в качестве наказания был поставлен на ночь в красный угол и читал библейские текста до третьих кочетов, под утро валясь с ног от усталости и путая слова, которые повторял за Светозаром, чем вызывал заливистый хохот последнего. Пустыми надеждами свою душу Авдотий больше не бередил, однако когда случалось ему увидеть в щели забора проходящую мимо с коромыслом соседку, то внутри разгорался огонь, потом долго не дававший ему сидеть на месте.
– Пригуби с нами чарочку, – предложила Ирина Авдотию, сверкнув пьяными глазами. -Когда еще вот так выберешься? – чья-то рука уже настойчиво протягивала хмельное, от запаха которого его замутило.
– Я не… – попытался отодвинуть было чашу Авдотий, только тут заметив, что окружен темными фигурами, на лицах которых отблески огня выхватывали хищные улыбки, вот-вот готовые превратиться в звериный оскал.
Авдотия охватил суеверный страх: ночное сборище возле костра вдруг представилось шабашом нечисти, так и норовящей погубить христианскую душу, не посчастливься ей оказаться поблизости. Будь его воля, он бы стремглав понесся прочь, но ноги будто вросли в землю, да и «бесы» обступили так, что и шагу не сделаешь. На глаза выступили слезы, тело забила дрожь, захотелось завыть от страха, да только пошевелиться было боязно – не говоря уже о том, чтобы открыть рот, через который, вспомнил Авдотий из рассказов матери, бесы могут вынуть душу.
