– Перестань хамить даме! И прекрати говорить со мной на Вы, я ещё не отвыкла от обращения «девушка».
– Извините… Извини, Жанна, я только хотел сказать, что у тебя действительно обстановочка не очень, да и квартирка так себе.
– Ну и где я возьму столько денег? – закричала вдруг Жанна в самое лицо Камкину. – Где? А?
– Не знаю. Деньги – проблема.
– Да, Валерик, проблема! И вот, представь, случай! Фортуна, можно сказать, – Жанна потрясала загипсованной рукой перед лицом Камкина. – И я должна отказаться?
– Но ты же сказала, что без претензий.
– Ты что, придуриваешься или в аварии побывал?
– Да честно, Жанна, не понимаю. То ты одно говоришь, то совсем наоборот.
– К тебе претензий нет, ты парень хороший, только чокнутый немного. Претензии к железной дороге. Она богатая, цены на билеты, вон какие, вот пусть и платит.
– Жанна, меня же уволят!
– Да ладно, не прибедняйся, пойдёшь машинистом трамвая – та же железная дорога, только не угробишь никого. У меня подруга в трамвайном депо в бухгалтерии, хочешь, позвоню? Завтра работать будешь, ещё мне спасибо скажешь.
– Не, я железку люблю. Жанна, а нельзя как-нибудь по-другому?
– Нельзя. Я же тебе объяснила, деньги мне нужны.
– А сколько ты хочешь отсудить?
– Сто тысяч.
– Сто тысяч?! – Камкин почти протрезвел. – Я столько не достану…
– Да не грузись, Валерка, – Жанна обняла Камкина одной рукой и притянула к себе, как бы по дружески, – всё будет хорошо. Давай, лучше выпьем.
Камкину стало неуютно подмышкой у Жанны, он высвободился, выпил свою стопку не закусывая, налил ещё.
– Вставай, Камкин! Вставай, я тебе сказала! Как ты меня достал! На работу опоздаешь – выгонят, тогда я тебя точно брошу! – толкала в бок Верка. – На такси он раскатывает! В холодильнике пусто, а он на такси!
– На каком такси, Верунчик? – не мог прийти в себя Камкин.
– На жёлтом! Чудо несчастное! Вставай, я тебе говорю!
Супруга больно ударила Камкина, и он, кряхтя, поднялся. Голова трещала.
– Где был, я тебя спрашиваю?
Голос Верки больно отдавался в мозгу.
– Я тебе потом всё объясню, Верунчик.
– Я тебе дам «Верунчик»! Почему рубашка в помаде? У кого был, сволочь несчастная?
Под вопли супруги Камкин кое-как умылся, хлебнул холодного чая, от которого тут же затошнило, и поплёлся на работу.
– Ну, что, Камкин, вчера ты чуть аварию не совершил, сегодня пьяный на работу явился, – выговаривал Грядин. – Премии лишу в этом месяце.
– Так мой состав всё равно в депо. Ну, выпил малость… Я с потерпевшей разруливал.
– Ну, и как?
– Не соглашается. Сто тысяч требует.
– Плохо ты разруливал, Камкин, плохо! Ничего ты толком сделать не можешь, даже с бабой поладить, – махнул Грядин рукой. – И что дальше? Учти, если полюбовно не решишь, уволю к чёртовой матери!
– Давайте как-то, это… деньги соберём. Я же не виноват, что она руку сломала.
– И собирай, Камкин, собирай, решай проблему. И побыстрее решай! Иди давай, Камкин.
– Так нет у меня денег. Я отпуск хотел попросить, чтобы отпускные… и, может, премию…
– Какую премию, Камкин? Ты точно не в своём уме. Премию ему! Пиши заявление на отпуск, и чтобы вопрос решил. Иди, некогда мне.
– О! Валерик! – удивилась Жанна и открыла дверь. – Неужели деньги принёс?
– Принёс, – буркнул Камкин.
– Вот это мужчина! Такое событие обмыть надо. Сгоняешь?
– И бутылку принёс.
– Да не сердись, Валерочка, ты же герой, ты спас бедную женщину от неминуемой нищеты. Заходи быстренько. Ну, хватит дуться, не порть даме праздник!
