– Да не сержусь я. Голова болит.
– Садись за стол, разливай. А я, как чувствовала, такую соляночку сегодня сготовила.
– Жанна, ты только не обижайся…
– За вчерашнее что ли? Всё отлично было, чего мне обижаться.
– А что, у нас «было»?
Жанна расхохоталась.
– Да нет, конечно, Валера. А ты не помнишь? Ты весь вечер про супругу свою рассказывал, жаловался. Жаль, конечно, что «не было», может, у нас и сложилось бы. Я таких вещей, как твоя, со своими мужиками не допускала, какими бы они ни были. Мужик уважения требует, так я считаю.
– А как я в такси оказался?
– И это не помнишь? Я тебя посадила, – Жанна снова рассмеялась. – Наливай, давай.
– Я, в общем, не про то хотел сказать. Ты не обижайся, Жанна, я не все деньги принёс, – Камкин выложил пакет на стол. – На, вот, пересчитай.
Жанна сразу посуровела.
– Сколько здесь?
– Двадцать семь. Почти…
– Что значит «почти»?
– Ну, я бутылку из этой суммы купил. Больше у меня нет, это всё.
– Так ты свои деньги мне принёс?
– Да, отпускные и зарплата за последний месяц. Честное слово, больше нет. Я премию просил – не дали.
– Ты точно ненормальный, Валерка! На кой чёрт мне твои деньги? Я же тебе вчера весь вечер объясняла, что к тебе лично претензий нет, я с дороги сорвать хочу.
– Но тогда меня уволят, а я работать хочу, мне нравится поезд водить. А начальник сказал, разруливать с тобой, иначе выгонит.
– Козёл он, твой начальник. Давай выпьем. За тебя. Ты хороший парень, на таких и ездят.
– Жанна, так ты в суд подавать не будешь?
– Вот что, Валера, забирай свои деньги и живи спокойно. Не буду я в суд подавать. А то ты и квартиру продашь. Всё, закрыта тема.
– А как же ты жить будешь? Нет, я не возьму, это тебе, как договаривались.
– Да не договаривалась я с тобой! Один раз в жизни хотела нажиться и то на чудака нарвалась. Забери, что б я их больше не видела.
Камкин налил в стопки.
– Ты очень, очень хороший человек, Жанна! За тебя, – он выпил. – Но деньги не возьму.
Жанна долго изучающе смотрела на него, потом примиряющее сказала:
– Ладно, уговорил. Если бы не долги, ни за что не взяла бы.
Она вскрыла конверт, отсчитала десять тысяч.
– Остальное твоё. И не спорь! Тебе тоже семью кормить. И супруга меньше ругать будет.
Упоминание о супруге снова испортило Камкину настроение. Он опять налил.
– Давай, Жанна, выпьем, да я ещё за одной схожу.
– Нет уж, хватит. Опять, как вчера, никакой домой поедешь. Забирай деньги и проваливай. Ни пуха тебе, Валерик!
Камкин уже выходил из подъезда, когда услышал:
– Валера! Приходи, когда плохо будет. Поболтаем.
– Ладно.
– Верусик, ну Верусик, – канючил Камкин, пытаясь погладить плечо супруги.
– Отвали, Камкин. Убери руку, я тебе сказала!
– Ну, Верусик, ну не сердись…
– Отодвинься, мне жарко. И вообще, иди на свой диван. Любовь заслужить надо!
– Да я разве…
– Иди, я тебе сказала! Разговор закончен.
Камкин нехотя вылез из-под одеяла.
– Правильно Жанна сказала, не уважаешь ты меня.
– Что? – подкинулась Верка. – Кто тебе что сказал? Так это ты Жанне наши семейные деньги отнёс? Дай немедленно мне её адрес! Адрес, я сказала!
– Не дам. Это компенсация, она руку сломала.
– Да хоть шею! Ты мне всю жизнь сломал, когда мне компенсация будет?
– Верунчик, ну перестань, я же не виноват. Грядин сказал, уволит, если не улажу.
– Вот Грядин – мужчина. Грядин свои деньги домой носит, а тебя, идиота, послал улаживать. Какая я дура, какая дура! Как ты меня обманул! Зачем я с тобой тогда связалась?
