Гнетущее впечатление оставили эти люди в душе Анны. Да ничего не поделаешь. Раз решилась ехать – не возвращаться же обратно. Анна продолжила путь.
Проехала еще с версту медленным шагом. И тут перед ней вдруг открылась волшебная картина. Прямо на глиняной дороге вырисовался зеленовато-серый дракон о трех головах с хвостом и толстыми лапами. Самая большая его голова была увенчана короной. Эта центральная голова открыла рот, высунув красный, как будто бы огненный, язык; и дракон произнес:
– Я царь!
Тут же, как произнес дракон эти слова, из леса выбежали люди, мужчины и женщины, все нарядно одетые. Кто в пиджаках, кто в ярких рубашках. Женщины в длинных платьях, турецких халатах, изукрашенных экзотическими цветами. Бусы сверкали и браслеты звенели на их запястьях. Все они устремились через опушку по направлению к дракону и закричали:
– Слава царю!
Они подбегали всё ближе, подпрыгивая, веселясь и скандируя:
– Слава! Слава царю!
Анна сочла за лучшее укрыться. Она спряталась за дерево и затихла. Благо, темнело, и толпа, увлеченная драконом, пробежала мимо, не заметив Анну. Как только они все пробежали и начали прыгать вокруг дракона, крича всё громче, Анна осторожно объехала по полю и дракона, и толпу. И поскакала дальше на своем верном лихом коне.
Проехала еще с две версты и увидела дом. Неуклюжее квадратное строение из красного кирпича возвышалось поперек дороги. Все окна были наглухо занавешены или закрыты ставнями. В остальном дом выглядел как обычный.
В поле зрения Анны больше никакого жилища не попадало. Леса да поля. А приближалась уже ночь. Так, она решила зайти на ночлег в дом из красного кирпича. Деваться-то некуда. Не ночевать же в чистом поле.
Постучала. Дверь, открываясь, заунывно проскрипела в ночной тиши. У порога Анну встретила женщина с заспанным лицом и растрепанными волосами; но довольно вежливая. Женщина пригласила Анну вовнутрь. Стены комнаты оказались изнутри не отделанными, и во всем помещении царил полумрак. Вдоль окон и посередине были хаотично расставлены лавки, на которых спали люди, укрытые верблюжьими покрывалами. Казалось, все эти люди спят мертвым сном. Только легкое движение засаленных одеял, производимое грудными клетками, свидетельствовало о том, что эти люди еще живы.
Зевающая женщина пригласила Анну за стол и вскоре подала ужин. Анна проголодалась как волк, и поэтому съела с аппетитом все, что принесла хозяйка. А потом спросила:
– Есть ли у вас в трактире отдельная комната? Я заплачу…
– Отдельных спален у себя не держим, не обессудь, знатная барыня. Всё общее у нас. Приходят, кому надо, на скамейки ложатся и спят. Зато дешево. Но можем тебе, за отдельную умеренную плату специальный отсек ширмой отгородить, где поудобней будет.
Гостиница, по меркам родной деревни, где жила Анна, отнюдь не была дешевой. Близ их селения за ту же плату предложили бы и отдельный номер со всеми удобствами, и стол. Но ничего не поделаешь – ночевать где-то надо. Согласилась Анна на все условия хозяйки и осталась в гостинице.
Сколько спала она – не припомнит. Похоже, целую вечность. Когда проснулась, вечерело уже. Анна отодвинула ширму и окинула взглядом комнату. Люди были все те же. Те, которые спали вчера на скамейках. Они как будто бы не пробуждались от сна. Анна поужинала и, хотя ночной сумрак окутывал леса и поля, собралась в путь – совсем не понравилась ей сонная гостиница.
