Человек он был с добрым характером, но не терпящий никакой несправедливости. Нас – учеников он учил не только секретам специальности, но и умению жить, ценить чувство товарищества, ненавидеть врагов рабочего класса – хозяев – эксплуататоров.
В нашей мастерской, где можно было работать без прописки, Гришка скрывался от полиции, получая зарплату на 30–40 % ниже той, какую получали такие же рабочие на заводах. Впоследствии Гришу Полякова я встретил во время гражданской войны в рядах Красной Армии, где он занимал командные должности.
Другим рабочим, оказавшим на меня большое влияние, был Яшка Мыш. Он работал на одном из Днепропетровских заводов, где занимался изготовлением и монтажем металлоконструкций. Во время восстания в 1905 году Яшка был ранен в ногу, скрывался от полиции и, в результате, попал в нашу мастерскую. Яшка Мыш был членом партии левых эсеров и выполнял функции боевика. Он был мускулистый, обладал очень большой физической силой и мог поднять неимоверный вес. Непримиримый ко всякой неправде, Яшка не спускал хозяину ни малейшего замечания и был скор на расправу при задержке зарплаты.
Но не было человека добрее Яшки в отношении к товарищам по работе и, особенно, к нам мальчикам – ученикам. Именно благодаря вмешательству Яшки и Гриши Полякова был изгнан из мастерской кузнец Гельфонд за его издевательства над нами. Всего одно лето проработал у нас Яшка Мыш, а затем был вынужден уехать из города, опасаясь ареста. Но я его помню всю жизнь. Таково свойство человеческой памяти – добро запоминается навсегда.
На третьем году обучения, я уже довольно сносно работал по ковке, сантехнике и механическим работам, но хозяин продолжал платить мне 15 рублей в месяц. Гриша Поляков и Яшка Мыш не раз советовали мне потребовать у хозяина надбавку до 20 рублей в месяц. Они относились ко мне, как к равноправному товарищу, доверяли и поддерживали, за что я им был очень благодарен. К тому времени хозяин взял несколько заказов, невыполнение которых грозило ему крупной неустойкой, так что, по мнению моих друзей, момент был самый подходящий.
Но, когда я потребовал надбавки, угрожая не выйти на работу, хозяин тут же выдал мне расчет. На моё место он принял за зарплату 10 рублей в месяц другого ученика – сына хозяина бакалейной лавочки, который торговал продуктами на базаре среди приезжих крестьян, не пренебрегая продажей водки и других товаров, не относящихся к его официальному ассортименту.
Имя сына бакалейщика было Илья, и он учился в ремесленном училище по слесарному делу. В момент, когда я объявил «забастовку», он пытался где-нибудь подработать для собственных нужд. Несколько раз он побывал у хозяина, предложил свои услуги за небольшую плату, так как его семья не нуждалась. Кроме того, он понимал, что после того, как устроится, сможет потребовать больше.
В результате я остался без работы и приуныл, так как поступить куда-либо было очень трудно. Но, главное, я потерял место, где должен был закончить учение. Мои жизненные планы рушились. Но хозяин и Илья просчитались. Поляков и Мыш категорически отказались принять к себе в качестве подручного Илью, а сам Илья не мог самостоятельно выполнить ни одной серьезной работы. Каждый день Поляков и Мыш требовали от хозяина вернуть меня, угрожая в противном случае бросить работу и увести с собой остальных рабочих. Конфликт продолжался несколько дней.
