Это даже уже не смешно. И совсем не весело.
Неужели именно так обманутые доверчивые обыватели продают душу всяким там вельзевулам?
В какую историю она угодила?
– Да никакой истории нету девачка, – словно отвечает на ее мысли разговорчивый арап. – Ты падписалас изволь выполнять условия. Я тибе памагать буду.
***
– Андрю… это же…
– Быстро ты сообразил, – я шучу, но мне не смешно.
Да, это он самый. Рейнджер. Главный герой игры Quake. Собственной персоной воочию на улице реальной Москвы начала «нулевых».
– И это значит…?
– У нас проблемы.
Теперь Кирилл, кажется, впервые за эти почти что двадцать лет по-настоящему задумывается о том, что видел тогда и что может увидеть сейчас.
Лично мне это непонятно, но он так устроен. Раньше это было неважно. Ну, подумаешь, еще одна бандитская разборка. Его мозг отфильтровывал вещи и посерьезнее.
«Например, мою повесть, где я вывел его в качестве главного персонажа», – немного обиженное лезет на ум.
Но ему, конечно же, не до чужих обид:
– Да, это проблема. Андрю, я ведь правда – когда думаю над чем-то, ничего другого не запоминаю. Как в алкогольном угаре, знаешь – в голову приходят офигительнейшие мысли, а через пять минут их уже не вспомнишь.
– Знаю. Только мы сейчас не в алкогольном угаре. И ты однажды каким-то чудом все это дело застал, запечатлел, слил на сервак и даже запомнил, что все это происходило.
– Да, но… – его вдруг осеняет: – Ты-то откуда про это знаешь?
Я еще не до конца понимаю его:
– Не знаю я этого, ты САМ мне сейчас рассказал.
И тогда он вдруг снова смеется, хотя и не особо весело, напоминая:
– Но это ТЫ попросил меня рассказать об этом.
***
– Итак, дорогой друг, мы с тобой уже до чего-то дотумкали и готовы двигаться дальше, так?
Тема кивает. Он уже поверил, что стал участником какой-то чужой истории, но пока не понимает, какое отношение ко всему этому имеет лично он.
– Диман обрел настоящую жизнь, не тогда, когда осознал, что перестает быть винтиком в хитром авторском проекте. Нет, уже позже, когда в придуманной истории шарахнула непридуманная развязка, его должно было выкинуть на обочину художественной истории и, так сказать, растворить в закате. Только он не растворился.
– Выдуманный персонаж не смирился с тем, что живет в выдумке? – сейчас уже Тема не иронизирует, он уточняет.
– Точно. Напротив. Очень практичный разум этого персонажа сработал единственно правильным образом. Он двинулся дальше. Даже осознав, что его мир устроен особым образом, он смог извлечь из этого выгоду – не коммерческую, не моральную, нет! – он вдруг понял, куда расти дальше.
– Прямо как разумная плесень. Не понимает что делает, но прогрессирует.
– Если угодно. Как плесень, как колония насекомых, как сорная трава – природа знает множество иллюстраций того, как менее примитивные с нашей точки зрения формы жизни способны захватывать жизненное пространство, уничтожая более высокоорганизованных существ.
– Диман не понимает, что творит? И, кстати, а что он творит?
– Мы сами до конца не понимаем, что он творит. Мы все порождения одного мира. Но логика нашей вселенной – удивительная штука. Впишись в ее парадигму – и, сам не понимая, отчего так происходит, ты сможешь вознестись к небывалым высотам.
– Диман стал хозяином ТАМ?
– Хуже того.
– Хуже для… кого?
– Для нас в том числе. Он почти преодолел преломление. Прямо сейчас преодолевает.
– Какое преломление?
–
