Помолчав немного, Севастьян хохотнул:
– Да чево там… С моей Дарьей и сейчас частенько не спим, забавляемся…
Серебряная свадьба Фрола с Варварой прошла, конечно, менее ярко, чем первая, но запомнилась не весельем, а задушевностью. Гостей было немного, в основном немолодые. Севастьян с Дарьей, Кузьминична с мужем, который был в то время ещё жив. Великая Отечественная война ещё предстояла. Секретарь и бухгалтер колхоза в одном лице Авдотья с мужем. Не обошлось без вездесущего Митяя, который всегда был большим любителем ходить по свадьбам, именинам, крестинам.
Может быть, для того, чтобы утолить своё одиночество, не сидеть в четырёх стенах своей маленькой избёнки. Что ему особо там делать? Стол, три самодельных табуретки, кровать, да небольшой сундучок с тряпьём, а на полке у печи – кой-какая посуда, небогатая кухонная утварь.
– Ну, Фрол, ежели честно, – подивил ты нас. Столько годов умудрилися с Варварой прожить. А я от своёй Аграфены сбёг через пять, пока вовсе не дотюкала, – посмеивался Митяй.
– Дак неча было зариться на бабу, котора в два раза поболе тебя! Ты, Митяй, верно, от своей жадности до бабьева полу сначала обженился, а чево с ей, такой большой. дале делать будешь – не подумал, – засмеялся Севастьян.
За столом поднялся дружный смех.
Митяй надулся, укоризненно покачал головой:
– Тебе бы только зубы скалить, Севастьян! А я с той поры так и не женилси. И так бабы любили!
– Чево ж ни одна из них не прибрала тебя к себе, а? – сквозь смех спросила Кузьминична.
На эти слова Митяй гордо вскинул голову:
– А не поддался ни одной!
За столом снова засмеялись.
– Так ево Аграфена со своими габаритами всех невест на сто лет вперёд распужала! Гулять – гуляли с им девки, а вот замуж идти за ево – боялись от Аграфены!
Тут Авдотья демонстративно неторопливо попробовала угощение, притворно поморщилась, и громко спросила, оборащаясь к виновникам застолья:
– Чево ж вы, хозяева дорогие, нас горьким потчуете?! Горько!
– Горько! – живо подхватили остальные гости.
После того, как «молодые» поцеловались, Митяй, хитро прищурился, и с широкой улыбкой сказал:
– Вот потому и нравится мне по свадьбам ходить, потому как завсегда, стало быть, подсластят!
– Да кто ж не любит на свадьбе погулять? Оно завсегда дело хорошее, – заговорили за столом гости, посмеиваясь.
– Ан, нет, – тут же возразил Митяй, – мне по душе завсегда весёлые свадьбы, а не такие, где спьяну кулаками начинают махать. Апосля каются, када протрезвеют, а гулянка то уж спорчена. Потом ходют с подбитым глазом.
– Не переживай, Митяй, тут все мирные собралися, – хохотнув, заверила Кузьминична.
– Тут то из уважения к Фролу с Варварой никто себе ничево такова не сотворит, – отмахнулся Митяй, – я про других говорю. А тута – совет да любовь, стало быть!
И снова за столом слышались громкие крики «-Горько!», снова и снова гости не скупились на добрые пожелания «серебряным молодым». Пели песни под гармошку мужа Кузьминичны Ивана, плясали, выбивая дроби. Даже прихмелевший Митяй не удержался, тряхнул стариной, выдал несколько коленцев из уважения к юбилярам.
Но вот пришло время, и гости стали расходиться. Фрол с Варварой были несказанно счастливы, что пришедшие разделили с ними радость, сказали столько добрых слов в их адрес, высказали столько добрых пожеланий. Будто и не было этих двадцати пяти лет. Всё так же с любовью смотрели они друг на друга. Уставшие, но счастливые тем, что давно нашли друг друга, соединили в одну свои судьбы двадцать пять лет назад.
