Такова жизнь - страница 6
Однажды я видела, как за штабелем досок у забора молодой солдат поправлял повязку на плече тому, кто мне показался Фёдором. Я рассказала всё о моих мыслях подруге Эльзе. Мы нашли немного бинтов, какой-то раствор для обработки раны и вечером, просунув через щель забора, положили там, где русские всякий раз проходили, идя в свой барак. Передали и коротенькую записку «Что надо?». Должна сказать, что весь этот маленький концлагерь не очень строго охранялся, может быть, потому, что почти все работающие были местные, гражданские поляки. У будки у ворот, которая находилась с другой стороны лагеря, всегда были два немецких охранника, которые проверяли документы, когда проезжали машины. Вечером этих русских запирали в жилой барак на замок, а днём бежать было невозможно. Кругом до самой станции всё просматривалось.
В следующий вечер я нашла за забором грязные бинты, прикрытые щепками, и поняла, что надо постирать. Бинтов было немало, они были сплошь в крови. Так прошло наше первое заочное общение. На следующий день мы решили передать чего-нибудь съестного. А наутро я нашла записку, в которой сказано, что продуктами помогают работающие местные поляки. Нас просили приготовить пять комплектов гражданской одежды и расписание поездов, проходящих на восток. А на востоке немцы отступали и были уже близко. Иногда над нашей деревней летали самолёты, которых раньше не было. Моя подруга Эльза, знавшая всех людей в округе, приготовила всё, что просили русские, и передала мне. Вскоре бинты перестали выкладывать для стирки.
Седьмого сентября, это был сорок четвертый год, я решила поздравить Фёдора с днём рождения. Я подолгу стояла у открытого окна и смотрела, как работают русские, я не сводила с него глаз. Чувства, словно два разорванных электрических провода от прошлого и настоящего, вновь соединились и заискрились с прежней силой. И у меня уже не было сомнения – это был Фёдор. Я написала в записке: «В твой сорокадевятилетний день рождения, Фёдор, я даю согласие стать твоей женой, если твоё сердце свободно. Я тебя помнила и любила всю жизнь». Вечером я прочла записку с просьбой передать больше бумаги и карандаш. Следующее письмо Фёдора было довольно большим:
«Анна, наконец я тебя нашел! Моё сердце свободно, только не свободен я. Но я вижу тебя каждый день, и я счастлив. Я почти сразу узнал твой дорогой силуэт в открытом окне. Ты помогла мне восстановиться. Это самые светлые дни в моей жестокой жизни. Тогда, в восемнадцатом году, я был ранен на Юго-Западном фронте. Затем из госпиталя попал уже на фронт в составе Красной армии. До конца Гражданской войны я воевал на разных фронтах. Закончил её у китайской границы, преследуя семёновские отряды. Потом долгая служба на Дальнем Востоке. В тридцать третьем году я женился, но жена и дочь погибли в поезде в сорок втором под Москвой. В тридцать шестом, после ареста Тухачевского, арестовали и меня по сфабрикованному делу. Прошел лагеря до августа сорок второго. В конце августа переведён в штрафбат и отправлен на фронт западнее Сталинграда. Дважды ранен и в сорок третьем переведен в действующую часть. Реабилитирован. В этот плен я попал тяжело раненным в Сандомирской операции подо Львовом. Хочу с тобой встречи. Боже, неужели у меня будет счастье? Тогда, в мае восемнадцатого года, я приезжал за тобой в Тверь. Твоя тётя сказала, что вы уж месяц как уехали, и вернула письма, которые я тебе писал. Ты только никуда не уезжай. Разобьем гадов, я тебя найду. Ты только никуда не уезжай. Я тебя люблю! Фронт близко. Нас хотят перевезти в Германию. Сегодня вечером к вам зайдёт шофёр, который возит лес. Передайте ему гражданскую одежду. Было бы неплохо добыть хотя бы один пистолет. Если получится это сделать, то в полпервого ночи, после последнего обхода, положите пистолет под щепки на обычное место. Прощай и до встречи. Я верю, если есть Бог, он нам поможет. Обнимаю, твой Фёдор».
Похожие книги
