Прощаясь, Таня во всеуслышание сказала:
– Ну, ты молодец! Даже не думала, что ты такая весёлая! – а сама зашептала на ухо: – И Савельев не думал... Он на тебя так смотрел!..
Всю ночь Оксана пыталась уснуть, начинала дремать и тут же просыпалась от охватывающего всё тело сладкого кошмара.
Это же ужас! Так же нельзя! Косте бы такое никогда даже в голову не пришло! Может быть, другие мужчины... только она не знала... Она вообще никого, кроме Кости, не знала...
Теперь она поняла, что с Костей... это совсем не то, что... и от этого ещё больше ненавидела этого Савельева, готовила обличающий монолог, ожидая в ответ его извинения, представляла себе, как он опускает голову, отворачивается, потому что ему стыдно посмотреть её в глаза, только всё получилось совсем иначе.
Это она сидела у себя в кабинете, опустив голову, и делала вид, что внимательно изучает сводку происшествий за прошедшую неделю, вслушиваясь через открытую дверь в его голос, а Савельев ходил по большой комнате, отсвечивая жёлто-синим фонарём вокруг глаза, как всегда, командуя коллективом.
Он отослал лейтенантов за очередным похитителем гуся, отправил Таньку в архив, Ивана Дмитриевича – проявлять фотографии в лабораторию, а сам прошёл к ней в кабинет, и она вроде бы собралась уйти, но только ещё ниже склонилась над документом. А он встал за её стулом, наклонился, положил руки на стол, как будто взял Оксану в «коробочку», лишая возможности сдвинутся с места, нежно касаясь губами её уха, и доверительно прошептал:
– Мальчик всю ночь спать не давал или сразу две бандитских пули? – Захохотал, вроде случайно прижимаясь твёрдой скулой к её щеке. – У вас, товарищ начальник, синяки не меньше моего, только под обоими глазами.
Растерявшись от этой наглости, она еле выдавила из себя:
– Не говорите глупостей! –Но когда он уже совсем не случайно несколько раз поцеловал в шею от уха к выемке ключицы и сообщил: «Даже эти фингалы тебе к лицу...», наконец сумела, заставила себя сгруппироваться: – Целуетесь вы классно, капитан Савельев, но как начальник отдела просто обязана сказать, что с физической подготовкой у вас проблемы и реакция замедленная. У меня жёлтый пояс в каратэ, но весовые категории у нас разные!
Он захохотал:
– Действительно, реакция... Не ожидал просто! Ударила ты великолепно! Влюбился бы за этот удар, но, увы, на глупость такую уже не способен...
– Сам напросился. И руки со стола убрал. – Оксана поднялась, расправила плечи, осмотрела его с ног до головы и с наигранным сочувствием спросила: – Что так рано состарились? Вкус к жизни потеряли? – улыбнулась. – Старцем не выглядите, но вам виднее... – И тут же пожалела, потому что и силы ему не занимать, и реакция у него отличная.
Сообразить не успела: без всяких приёмов на руки взял, со своей ношей на стул уселся, до боли сжал:
– Сейчас мой ход! – с удовольствием в её шею проворковал. – Только бить не буду, иначе докажу, что не старец...
Лучше бы он ударил. Оксана отчаянно сопротивлялась, а потом перестала, впилась ногтями в свитер на его плечах и затихла, вся губами в его губы ушла.
Силы неравные. Он не пользователь. Он Билл Гейтс – гений поцелуев. Ей с ним не совладать...
Отпустил! Улыбнулся, как мальчишка, довольный своей проделкой:
– Два – два, товарищ начальник?
Как парнишка-школьник он не упускал случая прижать её у стены, шептал на ухо всякие неприличные гадости, завершая цитату поцелуем в ухо, в шею, в выемку в вырезе кофточки над первой пуговкой, и Оксана даже не сопротивлялась, голову отводила, отворачивалась, только бы в губы не поцеловал, шипела:
