Светлана без интереса наблюдала, как всадники подъехали к воротам, что-то прокричали и были пущены за частокол. Желание у Светы было одно – пусть оставят в этом городце, как говорил Радосвет. Она больше не может трястись на крупе лошади Неждана, она мечтает остаться где угодно. Но попав за ограду, Светлана утратила желание поселиться в городце: её не привлекали полудомики–полуземлянки под бревенчатыми навесами, пугали босые люди в льняных одеждах, у всех были натруженные мозолистые руки, все исподлобья смотрели на прибывшую, даже возившиеся в траве ребятишки остановили игру, уставясь на гостью. Необычный яркий наряд, разноцветные непокрытые волосы, удивительная обувь – всё в Светлане вызывало у жителей селенья опасение.
К гостям подошёл высокий мужчина с алым шрамом на лице, все встали, поклонились, поздоровались – было видно, что хорошо знакомы. «Сам Угост пришел, старшина», – шепнул Светлане Неждан. Щуплый, узкоплечий паренёк всем видом демонстрировал своё превосходство, ему было приятно показать окружающим, что эта странная, а возможно, даже опасная девица под его опекой. Угост расспросил дружинников о нападении лютичей на чичерский обоз, при этом он несколько раз строго посмотрел на Свету, и ей показалось, что он недоволен её присутствием.
Женщины принесли глиняные миски с жидкой пшённой кашей, крынки с каким-то неизвестным Свете напитком. Неждан пододвинул к ней плошку с бурой субстанцией, напоминающей студень:
– Киселю поешь. Тут славно овсяный кисель готовят. Сколько сюда заезжали за податями, всегда киселём угощались.
Светлана почти с отвращением посмотрела на то, что Неждан называл киселём, но всё-таки отковырнула деревянной ложкой маленький кусочек. Кисель был кисловатым, имел легкий ягодный привкус, видимо, добавили в овсяный отвар земляничный сок. «Зачем я здесь? Почему я ем эту несолёную пшёнку и глотаю этот кислый десерт?» – вертелось в мозгу, и ещё мелькнуло, что о Владе и Дашке она не думает, лишь вчера хотела из-за них расстаться с жизнью, а сейчас все мысли были направлены на то, чтобы выбраться из этого мира лаптей и овсяных киселей. Стефания Стефановна сказала, что надо найти цветок папоротника, но он, вроде бы, на Ивана Купалу цветёт, а какое это число? И какое сегодня число здесь, в эпохе кривичей и вятичей?
– Можно я пойду прогуляюсь? – спросила Света у Неждана: неизвестно ли можно девушке одной ходить по городцу.
– Ступай, если хочешь, – равнодушно ответил её спутник.
С утра было пасмурно и прохладно. Света, накинув на плечи вышитый палантин, найденный в лесной избушке, шла среди полуземлянок, окружённых хозяйственными постройками – низенькими курятниками, сеновалами, амбарами. Заборы отсутствовали, видимо, у здешних обитателей не было нужды отгораживаться от соседей. Посреди улицы неторопливо шествовали гуси, коза, привязанная к дереву, жевала траву, две лохматые собачонки безучастно смотрели на гостью. Навстречу вышли две женщины, поздоровались и в упор стали разглядывать Свету. Ещё несколько женщин подошли к ним, и Света оказалась в окружении жительниц городца.
– Дай потрогаю, – невысокая баба стала теребить подол платья, остальные к ней присоединились. – Это от сарацинов такой наряд привезли?
Туфли же вызвали полное недоумение:
– Это как же ты в них ходишь? Это можно ноги сломать. А жёсткие какие! Это из чего такое сделано?
