Зато одобрение вызвал плат, расшитый причудливыми узорами – оберегами, это название странного орнамента узнала Света из разговора с жительницами городца, хвалившими умелую вышивку.
– Вот, мы не поняли: ты княжича смоленского невеста или её сестра? – внимательные глаза уставились на Свету.
Светлана изумилась: старейшина с мужиками ещё обсуждают нападение лютичей, а уже все вокруг в курсе происшествия. И такая скорость передачи информации без мобильных и интернета!
Новые вопросы сыпались со всех сторон:
– Какое приданое везли?
– Были ли в приданом ещё наряды из такого полотна?
– Плакал ли Борислав над телом погибшей невесты?
– А зачем в таком дорогом наряде в дорогу пустилась?
– Ты пока на лошади едешь, весь подол изотрешь, подожди, я понёву принесу, – сказала какая-то молодайка.
– И повой тебе нужен, на-ка возьми, – Свете протянули белую льняную тряпицу. – Я, как знала, сестрам похвалиться несла.
– На кой он ей? Замуж выйдет, тогда повой и оденет, – заметила толстая баба.
– Так в дороге голову не напечёт, гляди: солнце-то какое!
– Очелье надо, чтобы держалось. Кто поделится?
Голову Светланы покрыли тканью, закрепили алой вышитой полоской, при этом приговаривая, что теперь и обрезанной косы не так заметно будет. «Это лютичи косу отрезали?» – с сочувствием в голосе спросили о распущенных до плеч волосах гостьи. То, что её прическа у всех вызывает любопытство, Света уже поняла, но пока ей было неизвестно, что косу обрезают у обесчещенной девушки, как было ей неизвестно и то, сколько сил и времени уходит у мастерицы, чтобы соткать, а после сшить себе наряд. Потому щедрость случайно встреченных женщин Света оценила позже, а пока, чтобы не обидеть, покрыла голову белым платком, перехваченным красной вышитой повязкой, и надела поверх платья понёву – юбку из нескольких несшитых кусков грубой клетчатой ткани, которую заботливые жительницы городца, увидев Светино недоумение, обернули вокруг её бедер и помогли закрепить на талии шерстяным шнурком.
Зеркала, чтобы посмотреться, не было, но Света посчитала, что выглядит довольно смешно, однако, когда она вернулась к избе старшины, спутники посмотрели на неё без ухмылок, а Неждан одобрительно заметил:
– Вот теперь ладно!
– Это меня здесь так нарядили. Я и не просила. Какие-то незнакомые женщины дали.
– Так и подумал, что ты где-нибудь с бабами лясы точишь. Вовремя вернулась, сейчас поедем.
– А помнишь, Радосвет велел меня в Угостовом городце оставить, а на обратном пути они меня сами подберут, – Светлане вовсе не хотелось оставаться ночевать в одной из этих полуземлянок, но она с ужасом вспомнила поездку верхом, больше напоминавшую пытку.
– Это на тот случай, если лошади тяжело станет, но ничего, вроде, хорошо ехали. Уже сегодня в Смоленск прибудем.
Как ни странно, дальнейшая дорога далась Свете легче: то ли толстая ткань понёвы смягчала езду по неровной дороге, то ли тело девушки нашло наконец удобное положение. Да и сама дорога стала оживлённее – встречались нагруженные возы, среди леса вдруг открывалось засеянное поле, попадались и маленькие поселения в один-два двора, и большие сёла – веси, как называл их Неждан. «По городам и весям» – это выражение Света где-то слышала, но что оно значит, поняла только теперь.
– Почему ты это какой-то весью называешь? Эта весь побольше Угостова городца, – заметила Света.
Неждан удивился, что его спутница спрашивает об очевидных вещах, но пробурчал:
