– Ну так это ж совсем другое дело! – ревёт толпа и кидается в бар.
Приторно-улыбчивый персонал суёт, пихает и втискивает в руки новоприбывших свежие коктейли, виртуозно подменяя пустые стаканы полными.
– Бесплатно?! – спрашиваю я разодетую в перья и блёстки мулатку, настойчиво подсовывающую мне уже третий бокал. – Итц фри?!
– Фри, фри! – уверяет меня девица. – Добро пожаловать! Велком ту «Карнавал Либерти». Развлекайся! Инджой!
– Вы уверены?
Мулатка по-воловьи блымкает наклеенными ресницами.
И я оборачиваюсь к жене:
– Я им не верю.
– Пей! – толкает меня жена. – Не ставь нас в неловкое положение.
– Но я больше не могу!
– Пей! Мне за тебя стыдно. Скажут, понаехали…
– А если я не хочу!
– Все пьют, и ты будешь. Чтобы мне не пришлось за тебя краснеть!
Отдуваясь, я пью.
А после красивого приёма начинаются некрасивые сцены.
– Можно вашу карточку? – тянутся к нашим наивным шеям ласковые руки гостеприимных работниц.
– Но позвольте, это же рай!
– Рай, рай… не сомневайтесь… – подтверждают официантки, придвигаясь к клиенту вплотную. – А теперь давайте карточку, – интимно шепчут они и, когда обезволенный выпивоха оплывает, стремительно проводят кредиткой меж своих грудей, где у них установлен считывающий аппарат.
На прощание обобранному гостю летит воздушный поцелуй и игривое «Инджой!».
А в дальнем углу согруппники уже тихо и слаженно мутузят гида.
Тот не сопротивляется.
– Попили? – спрашиваю задумчивую жену.
– Ничего, – говорит она, – потом отъедим.
Обегав лайнер от и до в компании трёх тысяч таких же счастливчиков и отметившись во всех снейк-барах, мы наконец обживаем каюту.
Я исследую матрас, жена – санузел.
В динамиках титанически страдает Селин Дион. В телевизоре Кейт Уинслет изображает на носу «Титаника» ласточку.
– К чему эти параллели? – раздражаюсь я.
– Ты это о чём?
– Ну вот этот вот «Титаник». Всюду сплошной «Титаник»! Они что, считают это забавным?
– Это романтично, – отзывается жена, шумно тестируя слив.
– Романтично? Тонуть в Атлантике и драться за шлюпки, по-твоему, романтично?! И вот эта уходящая под воду рука… Что это?
– Это любовь.
– Это идиотизм!.. Кстати, ты не видела спасательные жилеты?
– В шкафу на верхней полке.
В дверь к нам стучат. Открываю. Чернокожий стюард, вежливо справившись о моём самочувствии, втаскивает багаж.
Чемоданы перерыты сверху донизу!!!
– Да что ж такое-то!.. Уот зис?! – гневно обращаюсь я к стюарду.
– Что-то не так? Самсинг вронг?
– Йес! – говорю. – Лук!.. – И тычу в распоротое чрево багажа, из которого вываливаются скомканные внутренности.
– Не волнуйтесь, всё в порядке, – улыбается парень. – Донт вори, итц окей.
– Итц нот окей! Или вы что думаете, я террорист?
Стюард пожимает плечами:
– Мэйби…
– Ай эм нот! – вскипаю я. – Ай эм нот террорист анд нот скинхэд! – шлёпаю себя по выбритой лысине. – Я люблю блэк пипл.
– Окей, окей… – пятится стюард задом.
– Так почему же мне перерыли багаж, а? Пурква?!
От волнения я не замечаю, как перехожу на французский.
– Ай донт ноу, – божится парнишка и спешно выскальзывает за дверь.
– Ты слышишь, в нас опять копошились!
– Привыкай. Я же привыкла.
– К чему?!
– К твоей бандитской роже!
Не успеваю я встать на защиту своей внешности, как в динамиках врубается сирена.
– Ну всё! – кричу. – Допелись, гады! Докаркались!..
И рву дверки шкафа на себя, отчего спасательные жилеты как по команде дружно вываливаются на пол.
