Шикигами явились в его храм внезапно. Сидя в покоях и попивая сакэ, хранитель устало смотрел, как пыль медленно витала в воздухе, то и дело сталкиваясь с синими огоньками. Акуто верил, что именно его сила украшала Аманаву. Стала той частью, способной поддерживать во всем строении жизнь, не позволяя прогнившему дереву изничтожиться до конца. В тот миг, в голове лиса не было ни единой мысли. Желание поскорее избавиться от тягостной ноши только подталкивала на отчаянные меры – обращение к старшим Богам. Тем, кого Акуто ненавидел за их беспечность, нежелание вмешиваться, когда Ашихара могла пасть несколько раз. Тогда лис был ничтожно мал, лисье пламя дремало внутри и не могло ещё пробудиться. А сейчас, когда демон в полном расцвете сил, ему на пути встретился Оммёдо. Зная о них только из легенд, Акуто не думал, насколько сильными и мощными являлись их заклинания, какая стойкая душа. Шикигами сковали его тонкими нитями. Сопротивляясь лишь первые мгновения, лис понял, что перед ним стоят сильные демоны мира Йоми, что были призваны мастером слова. Против такого – он бессилен. Сдавшись, лис надеялся, что старший брат не видел такого отчаянного действия, верил, что не пал в глазах смотрительницы храма. Он только желал понять, что необходимо смертным.
Руки Акуто пульсировали от прикосновения к коже. Ранее он дотрагивался только до брата. Тело Итами было покрыто шрамами, множество ранений оставлены острыми когтями или клыками, их легко узнавал лис, на миг цепляясь взглядом за оголенный живот. Ком в горле мешал говорить, но, собравшись с силами, он должен был подчинить, прогнуть лисий огонь.
– Ты горишь ярче солнца, ты обжигаешь больно. Вернись в сосуд истинный и покорись мне вновь. Ты – моя опора, – пока лис говорил, он прикусил палец и начал что—то вычерчивать кровью на ладони, – ты защита храма и жизнь моя. Запечатай душу в сильное тело и да оставь слабое, покуда мощь и сила твоя превосходит бренное тело.
От Итами отделилось пламя. Приподнимая тело над половицами, лисий огонь шипел, не желал покидать Оммёдо, от которой пахло чем—то знакомым и довольно огромным. Синие огоньки устремились в центр ладони, немного сбивая Акуто с ног. Лис, с трудом устояв, дернул рукой, когда последняя искра вернулась в него. Голова заболела, а истинный облик растворился от траты сил. Демону хотелось исчезнуть как можно скорее, но перед глазами плыло, а смертная распахнула глаза, жадно хватая воздух и оглядываясь. Акуто не желал ей спасение, но смерть не способна разделить их души, он должен найти другой выход, дабы не лишиться того, что было добыто трудом. Слизав кровь, демон осел на половицы и, подперев щеку, без интереса разглядывал Оммёдо. Смущенно затягивая пояс, смертная должна была благодарить. Пасть низ да склонить голову пред лисом, но внутренний барьер, воспитанный Сохэем, не позволял переступить через себя. Итами кивнула.
– Благодарю, господин Акуто.
– Не желаю навеки быть соединенным с каким—то Оммёдо.
Завидев учителя, Итами сразу же протянула руки, перенимая полную чашу с водами. Ледяные капли стекали по всему телу, смертная жадно пила и давилась.
– Спокойно, Итами. Всё хорошо.
– Учитель, что произошло?
Фыркнув, Акуто желал исчезнуть, но старший Оммёдо, вытянув руку, попросил остаться легким махом. Сохэй выдохнул. Подойдя к двери и выглянув, он проверил нет ли кого поблизости, задвигая за собой двери. Две души переглянулись.
