Там, откуда родом страх - страница 22

– Время течет беспрерывно, но остается неизменным. Потому, что оно течет по течению. Лодкой нужно править самому.

Обычно находилось множество тем для разговоров, но этот раз они возвращались молча. Наталья, прямая и стройная, шла немного впереди. Длинная юбка скрывала ноги полностью, и создавалось впечатление, что она плывет. Степан, хмурый и задумчивый, ковылял сзади. Намек был слишком прозрачным, чтобы не понять его. От него требовали действий, но не давали никакой надежды. Наталья не могла не понимать, что нравится ему, но ни взглядом, ни жестом ни разу не выказала своего расположения. Как тут быть? Может, поговорить с маменькой. Нет, она больна своим дворянским происхождением и вряд ли согласится принять в дом крестьянку. Да и сначала надо с Натальей поговорить. Может, ему этот намек просто померещился. Но поговорить с Натальей он так и не решился.

Шло время. Минула будоражащая кровь и сулящая призрачные, но радужные надежды весна, докатилось до середины знойное лето, но ничего в отношениях Степана и Натальи не менялось. Как и прежде, они перед обедом гуляли, а теперь, когда теплые светлые вечера тянулись чуть ли не до полночи, выходили погулять и вечером. С наступлением тепла молодежь городка собиралась в той самой рощице, куда они ходили еще в начале своих прогулок. Степан с Натальей тоже пошли туда, но не были участниками шумного веселья. Они как чужие наблюдали за плясками и играми, слушали после задорных и забористых частушек лирические страдания, а после грустную песню о несчастной женской доле с ее беспросветной нуждой, пьяным мужем и голодными детьми. Дослушав эту песню, Наталья молча развернулась и пошла домой. Степан с трудом нагнал ее.

– Наташа, что случилось? – взволнованно спросил он, едва переведя дух.

Она продолжала идти непривычно быстрым шагом, ничего не отвечая.

– Наташа, – взмолился он, – я не могу за вами угнаться.

– Я же не на поводке вас веду, да и дорогу назад вы знаете, – непривычно резко ответила Наталья, не сбавляя шага.

Степан прекратил бесполезные попытки догнать ее и медленно поковылял в одиночестве, теряясь в догадках. Что могло послужить столь резкой перемене ее настроения? Ведь наверняка не эта грустная песня, Наталья никогда не была сентиментальной.

В столовой Натальи не было. Мать в одиночестве сидела за сервированным столом.

– А Наталья где? – с порога спросил Степан.

– Да вот накрыла стол, сослалась на головную боль и ушла к себе. У вас с ней ничего не произошло? – она пристально посмотрела в глаза сына.

– Что может между нами произойти, – грустно отозвался тот. – Гуляли как обычно, слушали, как девки поют, а потом она вдруг сорвалась и ушла. Меня бросила, – с обидой добавил он. – Не пойму, что с ней случилось.

– Ну, если не обидел, так причина в другом.

– В чем другом?

– Да созрела она, замуж пора, – заключила мать, разливая по тарелкам суп из фарфоровой супницы, словно речь шла не о девушке, а о телке.

– Красивая она и умная, – задумчиво произнес Степан. – Если бы меня полюбила такая девушка…

– Ишь, губы раскатал, – прервала его мать. – Ну и полюбит, а дальше что? Где тебя с ней примут. Ни в одном приличном доме не примут. Вижу я, как ты на нее смотришь. Давно хотела отказать в месте, да привыкла к ней, и ведет она себя прилично, не вешается никому на шею, – закончила она в несвойственной для нее резкой форме, и Степан понял, что теперь у него окончательно отняли мечту.