Там, откуда родом страх - страница 23

Обед прошел тихо и как никогда скучно. Некому было ни начать беседу, ни поддержать. За этим обедом Степан решил объясниться с Натальей и передать ей мнение матери насчет его чувств. Ответственность была снята с него, и это придавало смелости.

На следующий день Наталья была прежней. Спокойной, уравновешенной и холодной. Перед обедом они, как обычно, отправились на прогулку.

– Что с вами вчера произошло? – Спросил участливо Степан, как только за ними закрылась калитка.

– Да так, мелочи. Голова вдруг разболелась, мигрень, наверное.

– А нынче как вы себя чувствуете, ведь болезни быстро не проходят.

– Это у господ, а у слуг быстро.

– Зачем вы все время стараетесь себя унизить? – с горечью произнес Степан. – Ведь в доме к вам никто не относится как к служанке. И маменька вас уважает.

– С чего это вы вдруг решили?

– Мы вчера с ней объяснились, и она сказала о вас много лестного.

– Что привело вас к объяснению?

– Я дал ей понять, что вы мне очень нравитесь, а она ответила, вы мне не пара, но она ценит в вас ваш характер и гордость.

– Это скорее оскорбление, чем комплимент, – тихо, словно для себя, произнесла Наталья. – Значит, я словно прокаженная, меня с вами ни в одном приличном доме не примут.

– Откуда вы это знаете? – испуганным шепотом спросил Степан.

– В подобных случаях всегда приводят одни и те же аргументы. Да и вы не таились. Объяснялись довольно громко.

Степан как-то упустил из виду, что столовая находится на первом этаже, а комната Натальи на втором, и испытывал жгучий стыд, ведь он в этом разговоре даже не вступился за Наталью. Он просто молчал, он остался тем же, кем был и в гимназии, и в кадетском корпусе. Дальше они долго молчали, и лишь тогда Наталья робко спросила.

– А я вам действительно нравлюсь?

– Да, – чуть слышно выдохнул Степан. – Я вас люблю, очень, с первой встречи, – уже громче и увереннее произнес он.

– Отчего тогда молчали, не открылись раньше?

– Так вы ж совсем меня всерьез не воспринимали. Да и инвалид я, – грустно добавил он.

– О, дождь начинается, – весело сообщила Наталья, поднимая лицо навстречу каплям, и громко рассмеялась. – Дождь-то грибной, – со значением сообщила она.

Степан находился в полном недоумении. С одной стороны, было слово матери, исключающее всякую надежду, с другой стороны, счастливый смех девушки, услышавшей признание. По возвращении домой промокших, но веселых и отчего-то радостных, их, а вернее Степана, ждало хорошее известие. Хлопоты матери привели к положительному результату, он был принят на службу в земскую управу, в которой всю свою жизнь прослужил его отец. Должность, правда, была значительно ниже отцовской, но лиха беда начало. Дообеденные прогулки прекратились, уклад жизни несколько изменился. Завтраком Степана кормила по утрам кухарка, а в обед и в ужин все было по-прежнему. По вечерам они так же выходили на прогулку. В один из дней, придя со службы на обед, он застал мать дома одну. На его вопрос, где Наталья, она ответила, что с Машей с утра ушли по грибы и что – то задерживаются. Не успела она договорить, как в столовую вошла раскрасневшаяся, с сияющими глазами Наталья.

– Господи, как хорошо-то. Просто сказка, – прямо с порога начала она. – И чего мне в деревне не сиделось! Я уж успела забыть, как по грибы ходят. Правда, далеко пришлось идти. Ближние рощи ребятня успела пройти, ни грибочка не нашли.

– Так хоть на жаркое набрали? – перебила ее Евдокия Ивановна.