– Ах, да… – Адму вынула кляп.
– Мой вождь, ты славный уговорщик, – молвил довольным тоном жрец за спиной Адму. Она быстро обернулась. – Дозволь мне продолжить? Ой какие серьёзные намечаются дела.
Получив зеркало, жрец почтительно коснулся бронзой плеча вождя северных.
Адму перешагнула через подростка и села ровно на то место, где ранее сидел таёжный муж. Наклонилась, подняла речной камешек, отёрла его от пыли и спрятала в суме. Из ножен показался кинжал.
– Мой вождь? – Полакка, завидев приготовления Адму к трапезе, решительно зашагал к ней, вонзил копьё в землю, срезал три тонких и длинных куска мяса с кабаньей ноги.
– Хорошо приготовил еду, – не оборачиваясь к пленникам, бросила Адму. Рука её погладила выбеленный ствол поваленного дерева. – И место нагрел. Мёртвым древом костёр растопил. Дерево, дерево ты…
На тех словах жрец добродушно улыбнулся, протёр зеркало от влажных следов поцелуев кожаным нарукавником доспеха и заговорил торжественным тоном, пристально глядя в глаза зрелому мужу:
– Повторяйте за мной… – Таёжные закивали. Полакка, срезав добрый ломоть мяса с ноги кабана, показал еду жрецу. Тот улыбнулся. – Верую в Богов…
– Веруем в Богов! – бодро подхватили пленники.
Жрец остановился, посмотрел в затылок Адму. Та, не оборачиваясь, подняла правую руку. Жрец продолжил:
– Веруем в три мира. Верхний мир, что для Богов светлых, средний мир, что для людей, и нижний мир, что создан для Богов тёмных и ушедших… предков и духов!
Без запинки и без ошибок таёжные охотники вторили словам жреца. Закончив с обращением связанных, жрец передал зеркало вождю и, с благодарностью приложив правую ладонь к груди, принял от Полакки ломоть мяса.
– Кто он тебе? – Жрец указал на подростка.
– Сын. Единственный. Благодарю за подаренное, – твёрдым голосом негромко отозвался охотник.
– Только волею вождя северных ты познал сокровенное. Я бы никогда… – Жрец смерил равнодушным взглядом подростка и принялся за еду.
– Мне есть что вам сказать, вождь, жрец и знать… – неожиданно заговорил таёжный муж.
– Напоследок? Это ты, таёжный вор, забыл добавить? – резко оборвал его речь рассерженный Полакка.
– Да-да, напоследок, – мрачно откликнулся таёжный охотник и замолчал.
– Пусть говорит, – не оборачиваясь, едва слышно уронила Адму. Полакка срезал три тонкие полоски мяса и протянул вождю.
– Мы не будем воевать с вами…
Нет, совсем не таких слов ожидали добрые северных. Мольбы о милости – возможно, слёзных уговоров, речей сожаления о своих осиротевших семьях – но никак не слов, созвучных с собственными тайными думами. Все трое одновременно посмотрели на лежащего таёжного мужа. Завладев общим вниманием, пленник заговорил неспешно, тщательно подбирая слова:
– Мы не порушим мира с вами. Не ищите союза против нас с долиной. Юг тайги – с миром для вас. Юг не ссорился с вождём Таргетаем во вторую войну.
– Откуда знаешь, что мы послы? – Полакка покинул почётное место возле вождя и встал над связанным. Словно грозовая туча, навис с обнажённым кинжалом. Жир с бронзы оскорбительно закапал на кожаную куртку таёжного.
– Вы же в долину идёте? То, что сейчас сказал, – не только мои слова, но и думы добрых таёжных. – Связанный утратил страх, его голос был ровен и твёрд. Подросток же плотно закрыл глаза и сжался, словно ожидая побоев.
Полакка задумчиво посмотрел в глаза Адму.
– Я проведу вас к нашим вождям. Я проведу вас в зимнюю ставку таёжных. Поговорите с вождями, перед тем как рушить мир. Поговорите честно. Без обид для нас. – Таёжный муж не просил, но с достоинством предлагал.
